Выбрать главу

— Кстати о Кисе, — Вадим явно решил сменить тему, но Данила был ему за это только благодарен. Разговаривать об Оле не хотелось. — Даже интересно, добрался он до дома или нет?

— Добрался. Даже послание мне передал с нашим новым консультантом по некросам.

— Важный х… откуда-то сверху? Б…, ну Киса и стратег. Даже из другого мира ухитрился прислать нам помощь. Целого властителя мира, прям везет нам с вами на высокопоставленных знакомых в последнее время.

— Мне кажется, ты преувеличиваешь могущество Анрира. Появление Льва никак с ним не связано, — только договорив, Данила понял, насколько ошибается. Анрир же рассказывал им о примах — властителях мира, а что если уважаемый Лев Фарин, о котором они ничего толком не знают, и есть тот самый прим? Кто бы еще погнался за Анриром по нескольким мирам и согласился передать от него подарок? Или все это домыслы Данилы? В любом случае, при общении с Львом нужно сохранять бдительность. — Однако… С этим Львом все не так гладко.

— Возможно, что он и не прим, но явно как-то с ними связан. Появился-то этот консультант аккурат после побега нашего Кисы, да еще и с его посланием. Знаете, не похоже, что у этого «котика» были здесь друзья.

— Сложно сказать. Анрир себе на уме, но он хотя бы попытался помочь нам. Разобраться бы еще, что нужно делать с этим Львом Фариным.

— И топором, — кивнул Вадим.

После того случая они тщательно спрятали полученный от иномирного божества артефакт, тем более что в их руках он был простым инструментом, не более того. Киса мог бы в своих рисунках и дать небольшую подсказку, что делать с топором дальше. Или он и сам не знал? А, возможно, просто не захотел раскрывать все карты, и оставил за Данилой право решать самому.

Самым очевидным было отдать топор Марку, проводившему все время в закрытом изоляторе Березовой рощи. «Головастики» всерьез взялись за изучение феномена возвращения к жизни после двух смертей, но официального ответа о будущем стажера Марка Чайлдмана в контору так и не пришло. Но как туда добраться? И нужно ли?

— И топором, — кивнул Данила.

Не время жалеть себя из-за предательства Оли, жизнь продолжается, и от Данилы зависит, сколько еще продержится город.

* * *

Утро началось с зуда. Невозможного, просто до одури сильного, такого, что можно разодрать себе кожу, лишь бы от него избавится. И Елисей содрал бы, если бы мог. Но чесались ладони на отсутствующих кистях. Он беззвучно завыл и откинулся на подушку. Четыре дня прошло после операции, а он до сих пор не мог смириться и привыкнуть. Если к такому вообще можно привыкнуть. Лучше бы эти мертвяки его прибили. Стал бы героем Надзора посмертно.

Но нет, он остался жить. Точнее — существовать. Бесполезная и беспомощная колода, которая самостоятельно не может даже в туалет сходить. Как и просто сесть. Без поддержки имплантов его усиленный скелет оказался слишком тяжелым для мышц. Врачи говорили, что постепенно он привыкнет и приспособится, но когда наступит это «со временем» никто не уточнял. Неделя? Месяц? Год? Или это были просто очередные попытки утешить?

Особую гадостность утру придавало то, что наступало время посещений. Время, когда кто-то из родственников считал своим долгом навестить Елисея. Он ненавидел эти визиты: сочувственные взгляды и вымученные слова поддержки. Попытки развеселить и позаботиться, пряча невольно льющиеся слезы. Как будто бы его действительно мог обрадовать приготовленный домработницей суп, которым отец или мать кормили с ложечки. Хотя теперь Елисею еще долго предстоит питаться только так. \до тех пор, пока не научится пользоваться протезами, но до этого было далеко: сейчас культи представляли собой две сплошные раны.

И на всю эту псевдозаботу нужно было отвечать такими же вымученными улыбками и заверениями, что он в порядке. Как будто бы окружающие сами не видели степень этого самого «порядка».

Лучше бы вообще никто не приходил. В компании привычного ко всему медперсонала Елисею было проще. И родителям наверняка было бы проще. Не повезло им с сыном: вначале провалился в другой мир, затем вернулся, но уже измененным, после — поступил на службу в Надзор, и в качестве финального штриха — превратился в инвалида.

Приходивший к нему психолог советовал искать во всем положительные стороны, за что удостоился от Елисея мысленного звания «шарлатан и неуч». Потому как положительных сторон в таком состоянии не было, а визиты этого доктора злили сильнее, чем посещения родителей. Или бабки. Хотя та не горела желанием проводить время с правнуком. В свое единственное посещение она провела в палате минут пятнадцать и, не смолкая, рассказывала о делах своего приюта. Истории эти были до того скучными и однообразными, что у Елисея проснулось дежавю. Единственное, что вызывало нескончаемое удивление: бодрость и отменное здоровье бабули. Все же восемьдесят с лишним лет, а она ведет на диво активный образ жизни: посещает выставки и спектакли, сама водит машину и в одиночку ведет дела приюта. Казалось, что за последние дни она как-то помолодела и посвежела.