– Да-а-а? – еще больше удивился Петр. – Значит, я тебя плохо слушал. Нет, ну, ты глянь, что творится! Прямо мистика какая-то! Слушай, Лева, я сейчас созвонюсь с Минкультом, с Третьяковкой, переговорю с их экспертами… Но, думаю, в любом случае полотно нам надо найти! Так что вы со Стасом давайте настраивайтесь на поиски!
Прибывшие сотрудники «Скорой», озадаченные выпавшей им миссией, пребывали в ступоре, перекладывая с помощью землекопов тело Лунного на носилки. Накрыв художника простынями, его понесли к машине. Таисия, которую по-прежнему поддерживала Мария, не отрывая от него взгляда, шла следом. Захлопнулись створки задней двери фургончика, загудел мотор, и «Скорая» помчалась в сторону трассы на Москву.
В этот момент к Гурову подошел сельский староста – приземистый широченный гражданин лет пятидесяти.
– Товарищ полковник, я так понял, этого-то Лунного теперича здесь хоронить больше не будут? – дымя сигаретой, поинтересовался он.
– Мне так думается – да, теперь его вряд ли вообще похоронят… – покачал головой Лев, пытаясь понять, к чему он клонит.
– Ясно! – деловито подытожил староста. – Значит, могила освободилась. Да и гроб – тоже… Тая! Таисия! Тебе гроб уже без надобности? Куда ты его думаешь определить?
Уже окончательно пришедшая в себя женщина подошла к ним и, махнув рукой, уведомила, что гроб ей и близко не нужен.
– Да хоть сожгите его! – поморщилась она. – Лев Иванович! Теперь я вам вечная должница! Ведь это благодаря вам случилось такое чудо. До сих пор не могу поверить, что Виталя не в могиле! Да еще и, Бог даст, может, в себя придет…
Разведя руками, Гуров с улыбкой покачал головой:
– Тая, это – судьба. Мы – всего лишь ее живые инструменты…
Староста, вскинув руку, потребовал внимания и объявил:
– Уважаемые граждане, поскольку гроб оказался невостребованным, а он, как можете видеть, добротный, хороший, так, может быть, кто-нибудь его возьмет себе? Вещь нужная, в хозяйстве когда-никогда да пригодится… Или, там, соседям кому при нужде подогнать…
Крячко с трудом сдержался, чтобы не фыркнуть, и поспешно прикрыл рот ладонью. Но сельчане отнеслись к этому объявлению вполне серьезно, как к чему-то обыденному. Одна из женщин тут же откликнулась:
– А давай, Степаныч, я возьму! У меня свекровка со дня на день может преставиться. Так-то, конечно, гроб ей великоват… Ну да ничего, просторный – так даже лучше…
Савиновцы потянулись к селу, и тут… Со стороны трассы к кладбищу наперегонки помчались три разноцветные иномарки. Первым мчался черный «крузак», которого догоняли синий «Форд» и белый «Рено». Сельчане замедлили шаг, с любопытством наблюдая за этой автокавалькадой. А тройка иномарок, подрулив к кладбищенской ограде, лихо затормозила, и из машин начали поспешно выбираться люди с блокнотами, диктофонами, фотоаппаратами, видеокамерами…
Угадав в Гурове какую-то важную персону, они дружно ринулись к нему, наперебой прося дать информацию о сути происшедшего. Сохраняя олимпийское спокойствие, Лев пояснил, что ничего экстраординарного здесь не произошло. Да, была произведена эксгумация тела художника Лунного, умершего три года назад. Это было необходимо для того, чтобы уточнить факт предполагаемого отравления данного человека. Да, его тело, по пока что совершенно непонятным причинам, сохранилось достаточно хорошо. Возможно, это следствие действия яда, если таковой и в самом деле попал в организм. А вот насчет того, что художник все еще жив, Гуров уведомил, что лично он этого не смог заметить.
– Он не дышит, не шевелится, у него нет дыхания и сердцебиения, тело холодное… Основных признаков, присущих живому человеку, не отмечается ни одного. С чего кто-то взял, что он жив?
– А где он сейчас? Где?! – загалдели разочарованные представители СМИ.
– Отправлен на судмедэкспертизу в центральную лабораторию криминалистики, – незаметно подмигнув Таисии, зычно известил Крячко.
– А говорили, что его вроде бы берет к себе то ли Склиф, то ли Бурденко, чтобы там оживить… – нервно куря тоненькую, как спичка, сигаретку, проговорила, и сама тонкая как спичка, корреспондентка какой-то газеты.
– Вот в Склифе и Бурденко об этом и спросите! – усмехнулся Гуров.
Скисшие от такой неудачи репортеры ринулись к сельчанам, прося сообщить любые детали и подробности, каковые те могли заметить. Поскольку очевидцы, смущаясь и пожимая плечами, чего-то такого интригующего припомнить не могли, в руках репортеров тут же появилось нечто хрустящее, и информация тут же полилась рекой. Один из парней-землекопов мгновенно «припомнил», что, еще когда они только пришли со столичными операми на кладбище, из толщи могилы до них донесся еле слышимый протяжный стон.