Девочка замолчала, но Серанора поняла, что и это не все. И Ила оправдала ее ожидания:
– Мертвый человек.
– Мертвый? Оживший мертвец?
– Да, только живой.
– Живой мертвый человек.
Это звучало уже совсем странно. Тарлиза решила уточнить, но Ила опередила:
– Я сама не знаю, как это. Я знаю, что бывают поднятые мертвецы, но при этом это уже не люди. Он же одновременно живой и мертвый, я просто так чувствую.
– Понятно… И как он выглядит?
– Очень высокий, очень сильный, в черных лазрах. Лица не видно. С ним я никогда не разговаривала.
– Он последний?
– Нет, еще есть Жима. Это маленькая девочка. Она иногда появляется, но все время молчит. Потом исчезает. Она последняя, больше никого.
– Скажи, а ты знаешь, кто они? Кевин, Диана и остальные? Они часть тебя? Или они настоящие люди со своей волей?
Ила замолчала надолго, на несколько листов. Мать-императрица решила, что переборщила – слишком сложную формулировку использовала, но девочка все же ответила:
– Они часть меня. Они могут чувствовать то, что я чувствую. Когда мне больно, им тоже бывает больно. Когда мне грустно, они грустят. Не так как я, но все равно, – она замолчала на мгновение. – И они настоящие. Из-за того, что я с ними, я никогда не буду одна. За это я очень их люблю.
– Понятно, – проговорила Тарлиза.
Мысленно она очень порадовалась, что по привычке активировала Звуковую Призму. Этот разговор она захочет прослушать повторно. И не один раз. Судя по всему, девочка все же не ассоциировала себя с «друзьями». Никто из них не перехватывал инициативу и не говорил от ее имени. Это уже было неплохо. Леона лично знала сломанных, чьи проблемы оказывались значительно острее. Вплоть до полной замены личности в зависимости от того, кто именно «выходил на свет» в том или ином случае.
– Ты кушай, кушай.
Продолжая наблюдать, Серанора позволила Анне налить девочке еще копы, отрезать еще травяного хлеба. Девушка смотрела на Илу с огромной нежностью. Казалось, даже боролась с собой, чтобы не погладить лишний раз по волосам. Сыграть такое… наверное, было возможно, но Тарлиза намеревалась это еще проверить. Вот, еще одна проблема. Ситуация изменилась, и вопрос с выбором наставницы для девочки мог быть поднят вновь. Мать-императрица когда-то приложила немало сил, чтобы поставить на это место своего человека. За место наставницы для старшей принцессы шла непрерывная борьба между представителями Саме и Трацте, из-за чего эти наставницы уже несколько раз менялись, и не было известно, сколько раз поменяются еще. Очевидно, что самой Франческе это на пользу не шло, но, к сожалению, влияние Сераноры в этом вопросе было ограничено.
Дождавшись, когда девочка доест хлеб – ее отец, помнится, устраивал истерику каждый раз, когда завтрак подавали без воздушного торта – Серанора решила перейти к главному. Конечно, сломанная девочка в императорской семье могла бы стать той еще темой для бесед на видах по всему Лайту. Но за долгую историю семьи Тарлиза такое случалось неоднократно. А вот таланты к истинной магии обнаруживались четырежды за те 900 кругов, что существовал Сайнесс. При этом на всем Аноре за то же время – менее десяти раз. Во многом из-за этого Дом Тарлиза и правил так долго.
– Знаешь, Ила, Анна рассказала мне не только об этом, – произнесла Серанора, когда девочка допила копу и доела хлеб. – Ты догадываешься о чем?
Ила прикрыла глаза:
– Я могу делать магию. Без катастра и мануса.
– Ты понимаешь, насколько это необычно?
– Да. Только Маг Башни это умеет, больше никто.
– Маг Башни… Никто не знает, существует ли он на самом деле, – заметила Серанора. – Известно только, что существует сама Башня Мага.
– Но если есть Башня Мага, тогда и Маг должен быть, иначе это была бы просто Башня, так ведь? – впервые, на лице Илы до этого предельно сосредоточенном проявилось что-то вроде любопытства.
– Возможно, ты права, – кивнула Тарлиза. – Впрочем, об этом у нас еще будет время поговорить, раз уж тебя это интересует. Одно время я очень подробно собирала сведения о Маге и о его Башне. Сейчас я хотела тебя попросить… Ты не могла бы показать мне: какое-нибудь волшебство?
– Конечно, бабушка. Я могу поднять в воздух риджу, не дотрагиваясь до нее руками. Это подойдет?
– Да, в самый раз.
Кивнув, девочка протянула руку к блюду с фруктами, стоявшему в центре стола, и спустя мот одна из ридж взлетела, зависнув на высоте полутора призм.
– Это для тебя сложно? – спросила Серанора через мал.
– Нет.
– Ты долго можешь ее так держать?
– Пока не отвлекусь, – ответила Ила. – Но это если держать. А если я ее подвешу, то она будет сам висеть. Недолго: лист или два. Правда, это не каждый раз получается. Надо, чтобы мне Диана помогала.