Над грязно-желтой долиной возвышался невысокий горный хребет, каменной змеей убегавший на северо-запад и там терявшийся в мутной белесой пелене. Порода, сформировавшая хребет, имела насыщенный коричнево-малиновый цвет, но свое прозвище он получил не за это. По всей длине хребта в далекую синюю высь били ослепительно-оранжевые струи пламени. Отсюда невозможно было понять, что это — природный газ или нефть. В любом случае это «что-то» горело, и горело ярко.
А над хребтом возвышалась Коммуна Оккулус. Ее отстроили на самом высоком утесе — южной оконечности Гребня Огня. Стены города-крепости, сложенные из серых каменных плит и укрепленные исполинскими листами железа, удивительным образом контрастировали с окружающим пейзажем, одновременно гармонично встраиваясь в него. За стенами виднелись прямоугольные крыши угловатых построек, почти все — с круглыми высокими трубами, из которых выплывали клубы дыма всех форм и оттенков.
Коммуна, вознесенная над безжизненной равниной мастерством давно сгинувших архитекторов, воплощала в себе практическую жестокость и холодное превосходство индустриальной парадигмы. Это был мир, не знавший пределов и морали. Где разум стоял выше закона и самой человечности.
Подъехав ближе, друзья различили на вершине крепостных стен черные жерла орудийных установок, а в круглых бойницах защитных башен поблескивала сталь длинноствольных ружей. Но это было лишь начало. В первые минуты все смотрели только на Коммуну, затем рядом с крепостью ниже по хребту обнаружилась пара шахт и небольшой карьер. На краю карьера возвышалось одинокое здание странной формы и прошло еще некоторое время, прежде чем Гор и его воины поняли, что это вовсе не здание.
— А это к вопросу о моих достижениях, — тихо прокомментировал Фауст, проследив за взглядами воинов. И достижения, надо сказать, были настолько поразительны, что просто не укладывались в голове.
— Мать моя женщина, отец мужчина, что ж вы наделали, — ошалело запричитал Ким. — Это ж… Я не знаю, это промышленный… робот что ль?
— Робот? — механокс удивленно посмотрел на шамана. Его разноцветные глаза превратились в тонкие щелочки. — Интересное понятие, и будто бы даже знакомое. Но нет. Я назвал свое творение — шагоход.
Будто в подтверждение его слов робот развернулся на месте, выпустил в воздух струю угольно-черного дыма, прорезанного рыжими всполохами огня, и грузно двинулся навстречу путникам, тяжело переставляя сегментированные трехпалые ноги. Его угловатая задранная кверху кабина, имела в верхней части большое обзорное окно с затемненным стеклом. Рук у шагохода не было, вместо них по бокам от кабины располагались две башенки, буквально усеянные стволами разнокалиберных пушек.
— О, ну точно не промышленный, — Ким кашлянул в кулак. — Боевой, похоже.
— Напалм и шестеренка! — Фауст, смеясь, всплеснул руками. — Ну конечно боевой! У нас было два таких, один я безвозмездно отдал в Коммуну Тенебрис.
— Таки безвозмездно? — хмыкнула Исибэйл.
— Ну, может не совсем, — замялся механокс. — Однако это другая история. Главное, что начало положено — со временем мы сделаем больше таких и твари Теневых Земель вкупе с бесами больше не смогут угрожать Пакту.
— А я вот смотрю на вашу крепость, — задумчиво проговорил Аки. — И думаю, что ей в этом мире вряд ли что-то может угрожать. Уж точно не бесы.
— Зато монстры из Теневых Земель — вполне, — сухо заметил Крест. СБшник прикинул, что несмотря на колоссальную военную мощь, Коммуна хорошо защищена лишь от людей. Но химера, с которой он бился во время разведки с Эйроном, человеком не была. Полсотни таких вполне могли доставить Коммуне серьезные проблемы. А ведь от командира разведчиков Алекс слышал, что есть и летающие чудовища.
— Это верно, — согласился Фауст, как-то странно посмотрев на Креста. — Но мы заботимся не только о собственном выживании, форты Авангарда в Пограничье делают правое дело и мы помогаем им. По мере сил.
— Не думаю, что Эйрон будет рад такой махине, — хмыкнул Гор. — Для разведки слишком… громко. И внимание привлекает.
— Зато Матюкальник оценит, — парировал Крест. — Такой шагоход в умелых руках защитит Бирку лучше сотни ветеранов.
— А на чем он? — спросила Иса. — Я имею ввиду топливо? Что создает тягу?
— О, сердце шагохода — огнедвижитель! — тут же прокомментировал Фауст. — А топливом ему служит очищенный нефтит.
Ага, значит все-таки нефть. Получается, что механоксы ушли далеко вперед в сравнении с Авангардом и бесами. В принципе, если бы они хотели власти, подумал Дима, то вполне могли бы ее взять. С огнестрелом то и боевыми роботами! Пусть даже такими громкими, медлительными и неповоротливыми, как пехотные танки Античности, о которых Гор читал в детстве. Или это ему дед Андрей рассказывал? Он уже не помнил точно.
Шагоход сопроводил их до ворот Коммуны, хотя его об этом никто не просил. Робот чудовищно громыхал при каждом шаге, скрипел и от него несло гарью. Единственным, кто был рад присутствию пятнадцатиметровой громады, оказался Фауст. Ну само собой, он влюбленным взглядом рассматривал свое детище, поминутно спотыкался, но не смел оторвать глаз от удивительной машины.
Ворота открылись по его команде — механокс просто махнул рукой и железные створки с гулким стоном раскатились в стороны. Внутри Коммуна оказалась невероятно оживленными местом с простенькой, но впечатляющей архитектурой. В сравнении со спокойной Биркой это был какой-то птичий базар. Со всех сторон громыхали кузнечные молоты, где-то что-то кипело, шипело и прыскало. Везде сновали люди в льняных и кожаных рубаха, некоторые — в очках, наподобие тех, что были у Фауста, почти все — в таких же высоких шляпах с узкими полями.
И что интересно — не было торговцев, прилавков с едой, оружием, бытовыми мелочами. Хотя в той же Бирке под рынок было отведено специальное место в центре поселения, так что может и здесь… Нет, Гор почему-то сразу отмел эту мысль. Ему показалось, что если в Коммуне и ведется торг, то не между собой, а лишь с пришлыми торговцами и вряд ли прилюдно.
Позже его догадку подтвердил Фауст — сюда действительно пребывало немало ремесленников и купцов Авангарда, но лишь по прямому приглашению и специальному допуску. То есть торговые обозы здесь не задерживались, они сразу следовали к заказчику, где производился бартер, и сменив груз, тут же покидали Коммуну.
Но в этом не было ничего необычного, механоксы вовсе не были скрытными мизантропами (на Фауста посмотрите!), просто они оберегали свои тайны, и в чем-то были правы. А вот что удивляло, так это таверны — числом они вполне могли поспорить с кузнями, а тут кузни встречались буквально на каждом углу. На вопрос Гора по этому поводу Фауст пожал плечами и спокойно ответил, мол, ученым тоже надо отдыхать, у них работа нервная.
Сначала механокс отвел их на постоялый двор (таковой в Коммуне все же нашелся, и даже ни один). Оплата не потребовалась, но Гор так и не понял почему — благодаря статусу Фауста, замолвившего за них словечко, или тут в принципе не было денежного оборота. Собственно, даже если все устроил механокс — Дима принимал это без проблем. В конце концов, они спасли ему жизнь.
— Что ж, позвольте откланяться на сегодня, — Фауст встал из-за стола. Стол был дубовый со стальными ножками, и выглядел очень даже стильно в отличие от побитых жизнью столов в корчме Бирки, которые давно превратились в кровати для вояк Авангарда, каждый вечер напивавшихся так, что возвращаться домой не было уже ни возможности, ни желания.
Механокс пообедал вместе с констой. По его указанию им принесли кашу и жареное мясо. Фауст пояснил, что каша из семян нидии, это злаковое культурное растение, выращиваемое фермерами по всему Пределу. Был ли у нее эквивалент в реальном мире — друзья не знали. Вполне могло оказаться, что был, да только все они привыкли к синтетической пище и никогда не пробовали настоящую, так что даже если бы это была обычная гречка… стоп. Дима мысленно одернул себя. Ведь этот мир тоже виртуальный, поэтому вся пища здесь — не просто синтетическая, ее даже не существует.