А разве мне всегда весело бороться с ничтожным грузом мелких страстей, идти об руку с моими странными героями?[с моими ничтожными героями?] О, сколько раз хотел бы я ударить в возвышенные струны, увлечь гордо за собою поклонников и с торжеством приковать их к победной[приковать к победной] своей колеснице. Какой бы ясной чистотой девственного пламени хотела[Каким бы чистым пламенем хотела] вспыхнуть душа. Но, стой, говорит мне суровый, неумолимый голос, пред кем бледнеет человек. На прекрасную сторону людей бросятся быстрее;[На прекрасную сторону человека бросаются быстрее;] прекрасное увлекательно, и много грядущих юношей, объятые им, воспоют его. Но не много гордых душевными[гордых своими душевными] движениями решатся опуститься в глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров, которыми кишит наша презрительно-горько-обыкновенная жизнь …………………………………………………………………………………………………………[Многоточие в подлиннике. ]
В наружу весь позор ее! всю тину ничтожных мелочей! Ими же заплеснел современный мир наш. Резче и сильнее углубляй резец свой, да ярко предстанет всё низкое в очи. Нерадостный современный ждет тебя: ничтожным и низким назовут тебя; участия не будет к тебе современников; презренный угол отведут тебе и твои создания поместят в самый последний слой литературы. [Вместо “В наружу ~ литературы”: Твой подвиг не менее почтен. Наружу весь позор ее! Весь мертвящий холод, весь запутанный мелочами мир. Оттолкни прочь раболепную просьбу, жажду людей самозабвения. Не окуривай головы; прочь желание лести человеческой гордости. Нет нужды, что поразят тебя крики.
Вот определенный тебе путь. Тебя назовут низким, ничтожным; участия не будет к тебе современников; напротив, тебе отведут самый презренный угол и твои создания поместят в самый низкий слой литературы; а. Написанный карандашом между строк текст стерт, прочтению поддаются лишь отдельные слова; б. Твой подвиг не менее почтен. В наружу весь позор ее! Весь мертвящий, холодный запутанный мелочами мир ее. Резче и сильнее углубляй резец свой да предстанет она вся ярко Далее оставлено неисправленным. ] Последний, нестройный, с несвязным лирическим увлечением талант станет перед тобою и заслонит тебя и будет он казаться гигантом, но не всё еще. [заслонит тебя, и он будет перед тобой гигантом] От тебя отнимут и душу, и сердце, и не всё еще. [и это еще не всё] Тебя поставят в ряд грязных, бесчувственных, оскорбляющих человечество писателей и уравнят тебя с ними и не всё еще. [и это еще не всё. ] Все качества твоих героев придадут тебе самому, составят истории, и о тебе распустят истории, и это еще не всё. Самый смех, который вдохновенно удалось возбудить тебе, обрушится же на тебя, самый смех будет твой обличитель, — что смешно — то мелко и ничтожно. У [толпы] людей одно только суровое да произнесенное важным голосом величаво. Они не признают никогда, что можно быть велику в изображении не великих явлений, что телескоп[Вместо “У людей ~ телескоп”: Ибо людям не понять, что можно быть велику в малом, и телескоп; а. У людей ~ величаво. Ими не признано, что можно быть велику [в изображении мелких явлений] в ежедневно незамечаемых глазом явлениях, что телескоп], показывающий солнцы, и микроскоп, передающий движения незамеченных[передающий все движения незаметных] насекомых, равно поразительны и чудны, что есть [глубокая] разница между высокой поэзией смеха и поясничеством балаганного кривляки. Не признают они этого и обратят всё в позор тебе. И весь позор сей понеся на плечи, ты иди, ибо громадно-необъятны дары неба: в сей толпе, которая шумит и волнуется ежедневно, может встретиться поэт, всевидец и самодержавный владетель мира, проходящий незамеченным пилигримом по земле, чье увлажненное слезою орлиное око и пробужденные твоею страницею неожиданные чувства может быть отзовутся…. И вот уже при одной мысли о том дрожь и священный холод объемлют тебя,… пенится и несется прочь оглушительный современный водоворот и, боже, как бледными становятся ежедневные [хвалы и] пляски. [Вместо “Не признают ~ пляски”: Всё это в позор тебе, но ты иди по этой дороге, потому что велики дары неба! Два-три могут найтиться в шумном омуте света величавые старцы в юношеском возрасте, которых устремленное орлиное око и встрепенувшееся чувство наполнят дрожью и священным трепетом твое сердце, которые заменят тебе крики толпы… а. Не признают они этого и обратят всё в позор тебе. И весь позор сей понеся на плечи, ибо громадны, необъятны дары неба ~ может встретиться поэт, царь и самодержавный обладатель мира ~ и пробужденные твоею незрелою страницею неожиданные чувства может быть отзовутся ответом тебе… И вот уже при одной мысли о том дрожь и священный холод объемлет тебя… пенится, уносится далеко от тебя мир и едва слышные тощие отголоски ежедневных криков]