Внезапно новое открытие привлекло их внимание. Почтовый ящик у дороги был взломан.
Они вернулись в дом и закрыли двери. Мисс Эллен поднялась к больному.
— Идите спать, — сказал Робин.
— Я не смогу теперь уснуть, — возразила Октобер, потирая свои босые ноги.
— Тогда оденьтесь потеплее. Я расскажу вам такое, что заставит похолодеть вашу кровь.
— О, это интересно! — воскликнула она и поспешила наверх. Вскоре она вернулась, тепло одетая.
— Ну, выкладывайте ваши ужасы!
— Достоверно известно только то, что птички улетели, — начал Робин.
— Но они вернутся обратно?
— Вероятно, моя повелительница!
— Бросьте свой издевательский тон и говорите серьезно!
— Хорошо. Я теперь близок к развязке. Эльфрида должна будет умерить пыл, прочтя мое послание. Они видели меня, когда я опускал письма, и сочли нужным доставить их на просмотр в «главный штаб», находившийся, по–видимому, в автомобиле.
— Что вы писали в них? — поинтересовалась Октобер.
— Там, в самом главном письме, была одна очень важная фраза. Приблизительно в таком духе: «…отправляю вам копию письма, посланного прошлой ночью из Литтлбурга и, по всей вероятности, не попавшего вам в руки…»
— Вы писали прошлой ночью из Литтлбурга? — удивленно спросила Октобер.
— Нет, это было просто наитие свыше — начать такой фразой. Вопрос теперь в том, разгадает ли Эльфрида мою хитрость.
— Кому же вы еще писали?
— Моему другу Мортимеру, слуге одного помешанного.
— Я ничего не понимаю. Ничто не заставляет похолодеть мою кровь. Я разочарована! — с этими словами она взяла своего Скотта и уселась в кресло.
Робин опять принялся писать.
Пробило двенадцать часов.
— У вас хороший слух, Октобер?
Неожиданный вопрос удивил ее.
В это время раздался звонок в дверь. Наверху показалась мисс Эллен. Губы ее дрожали:
— У дверей звонят. К дому подъехал автомобиль.
Робин двинулся к двери, но мисс Эллен остановила его.
— Я открою сама, — с внезапной смелостью сказала она.
Он вытащил револьвер и пошел за ней, подав знак Октобер погасить свет.
— Кто там? — спросила мисс Эллен.
— Дама, желающая видеть мистера Робина Боссера… — послышался ответ.
Робин чуть не выронил револьвер от неожиданности, потому что голос принадлежал леди Джорджине Ломер.
Глава 13
— Впустите ее… — прошептал он мисс Эллен и вернулся обратно в гостиную.
Джорджина была одна.
— Входите, Эльфрида, — сказал он, пропуская ее в дверях.
Рукой, обтянутой белой перчаткой, она подняла лорнетку и критически осмотрела Октобер.
— Это та девица? — взгляд леди Ломер не отрывался от девушки.
— Это моя жена.
— Правда? — в голосе ее чувствовалось высокомерие. — Я хочу поговорить с вами наедине.
Мисс Эллен вышла. Движения глаз Робина было достаточно, чтобы Октобер последовала за хозяйкой.
— Вы, может быть, присядете, леди?
Джорджина жестом отклонила предложение:
— Я думаю, вы собираетесь обратно в Канаду?
— Надеюсь, вы прочли мое письмо? — вопросом на вопрос ответил Робин.
Брови ее поднялись:
— Я не помню, чтобы вы писали мне.
— Я и не думал. Вообще не помню когда писал вам последний раз. Но, по–моему, вы все же читали мое письмо.
Леди Ломер решила не продолжать эту опасную тему.
— Робин, вы знаете, что я в затруднении. Содержать Мэссвэй–Корт, субсидировать Аллана, — мальчик должен жениться — поддерживать дом на Нордодлей–стрит, который просто пожирает деньги…
— Плюс текущие расходы… — добавил Робин. — Я не знаю, сколько вы платите вашим наемным убийцам, но обходятся они вам, очевидно, недешево.
— Вы перебили меня, Робин, — она сохраняла удивительную для своих шестидесяти лет выдержку.
— Простите!
— Я сожалею обо всем, что случилось после нашей последней встречи. Не правда ли, что кажется, это было очень давно.
Робин молчал, ожидая дальнейших событий.
— Я могу говорить откровенно, Робин? Я хочу уехать обратно в Европу. Мой агент нашел красивую виллу в Каннах. Я продам Корт и сниму дом в Лондоне. Кроме того, у меня много долгов. Я хочу начать новую жизнь, но это невозможно без вашей помощи.
— Какая сумма вам нужна?
Она вынула чек. Недоставало только подписи.
— Нет! — сказал он, возвращая чек. — Вы переходите границы разумного.
— Нет? — губы ее сжались. — Это вызовет много неприятных осложнений. Мне бы не хотелось видеть вас перед лицом американского суда. Конечно, в теперешнем положении вы не сдадитесь без сопротивления, но будет неприятно узнать, что какой–то полисмен подстрелил вас, как собаку.