2
Шаловливая Фортуна по каким-то, известным только ей причинам любит иногда выделять людей. Один — везунчик, другой — "тридцать три несчастья", третий — на "ты" с инструментами и механизмами, у него никогда не погнется забиваемый в стенку гвоздь, в то время как у четвертого даже ключ в собственном замке не желает поворачиваться. Обозреватель "Независимого обозрения" Петр Клаутов обладал даром притягивать к себе приключения, причем далеко не всегда осознанно или неосознанно сам искал их на свою голову: порой случалось, что это они целеустремленно разыскивали его…
Главный редактор "НО" — "Независимого обозрения" Станислав Стахиевич Семаков устало потянулся в кресле и, нажав кнопку селектора, попросил секретаря пригласить к нему Клаутова. Дожидаясь появления своего подчиненного и друга, Семаков еще раз прикидывал, можно ли по иному решить задачу, которую поставил перед ним в только что закончившемся разговоре прокурор Центрального административного округа Москвы. Тот "в порядке частной информации" рассказал о ходе следствия по делу, начатому в результате проверки фактов, изложенных в свое время Петром в нашумевшем цикле статей "Квартира с видом на… Фирма гарантирует". В них Петр разоблачил банду, состоявшую из работников правоохранительных органов, муниципальных чиновников и боевиков грачевской преступной группировки, которые за хорошие деньги продавали желающим квартиры в любом районе города, предварительно, правда, уничтожив прежнего хозяина, как правило, одинокого старика. Сообщив, что дело передается в суд, прокурор порекомендовал журналиста — для его же пользы — под любым предлогом удалить из Москвы минимум на месяц. "Дело ясное, — сказал он, — и суд больше месяца не протянется. А как только будет оглашен приговор, все заинтересованные стороны потеряют к господину Клаутову интерес. Во всяком случае, — добавил он после небольшой паузы, — я на это надеюсь".
— Вызывали, Станислав Стахиевич? — в дверях кабинета показалась черноволосая голова Петра.
— Заходи, садись! — предложил Семаков своим глуховатым голосом. — Как дела?
— Нормально, — улыбнулся Клаутов. — Моя полоса уже готова.
— Не устал?
Вопрос был неожиданным и необычным, поэтому журналист насторожился:
— Какие наши годы! Что, намечается что-нибудь интересненькое?
— Вот, хочу тебе предложить съездить в командировку. Не возражаешь?
— Смотря куда.
— За границу. Скажем, в Польшу. Ты ведь отлично знаешь польский, вот и попрактикуешься…
— По тому, как ты сформулировал свое предложение, — наедине Петр обращался к Главному на "ты", — можно предположить, что тебе в принципе безразлично, куда меня послать?
— Можно сказать и так. Прокуратура рекомендует временно поменять тебе место жительства.
— Даже так? Тогда, может быть, махнуть в Сербию? Кстати, сербским я тоже владею без словаря…
— В Сербию, так в Сербию. И напиши-ка заявление на отпуск: совместишь его с командировкой, вот, неделек пять, и получится. Вопросы есть? Нет? Тогда завтра с утра дуй в Сербское посольство за визой, а Ира сейчас подготовит приказ о твоем командировании в братскую славянскую страну.
Вот так началось очередное невероятное приключение Петра: грозный рок прикинулся подарком судьбы! Мало того, что ему "обломился" неожиданный отпуск, да еще в бархатный сезон, так еще и представилась возможность за казенный кошт съездить на родину предков: прадед Петра был сербом. В 1914 году, убегая из австрийского концлагеря, он оказался в России, где снова получил статус военнопленного. Находясь на поселении в Сибири, Петар Ковачевич, как в то время нередко случалось, вступил в большевистскую партию, женился и, командуя в гражданскую войну конной дивизией, из разумной предосторожности взял себе ничем не примечательную фамилию супруги, превратившись в Петра Клаутова. Наш герой, кстати сказать, получил свое имя в честь легендарного предка.
Придя вечером домой и размышляя о приятных перспективах, столь неожиданно перед ним раскрывшихся, Петр решил проверить, сколь далеко простирается эта ничем не заслуженная благосклонность судьбы, и позвонил своей давней подружке, Тане. Татьяна Борисова была самоуверенной и абсолютно независимой особой, неплохо зарабатывала себе на жизнь литературными переводами и совершенно — к величайшему сожалению Петра — не стремилась связывать себя семейными узами с кем бы то ни было, в том числе и с Клаутовым, хотя и встречалась с ним периодически — исключительно по собственной инициативе.