— А кем он был, этот Момчил Качавенда? — внезапно поинтересовался журналист.
— Обычным пенсионером, — сумрачно ответил подполковник. — Но его убийцу я буду искать так же старательно, как если бы он был министром внутренних дел! Еще вопрос… раньше я не мог бы его задать, но теперь, когда вам известно о прослушке, — в самый раз: что это ты, Петр, толковал на поминках, мол, в скором времени узнаешь, кто убийца? Так ли это, и если да, то кого или что конкретно ты имел в виду?
— Если честно, то ничего конкретного. Так, размышления общего характера, которые тебя, профессионала, вряд ли заинтересуют…
— Да уж, — небрежно махнул рукой Душан, но для чего-то ты ведь все это говорил?
— Хотел заставить преступника занервничать, чтобы он предпринял какие-нибудь необдуманные шаги и выдал себя.
— Угу, молодец, тебе это в полной мере удалось: преступник совершил еще одно убийство!
На лице Клаутова появилось негодующее выражение, но подполковник уже встал и, подходя к двери, распорядился:
— Задержать вас я, действительно, всегда успею, и не исключено, что в ближайшее время, поэтому еще раз прошу во избежание ненужных осложнений, не делать никаких попыток покинуть Белград и, тем более, страну! — Остановившись на пороге, он добавил: — призываю также быть предельно откровенным со мной — это всегда зачтется. Тем более, если у вас действительно есть или появятся какие-либо дельные соображения в связи с этими преступлениями, — слово "дельные" Шошкович выделил интонационно, — и не предпринимать никаких резких телодвижений: для нас более чем достаточно двух смертей, не хватает еще и третьей!
— Ну и что ты обо всем этом думаешь? — спросила Борисова, не успела за подполковником закрыться дверь.
— Я думаю, что кто-то из русских военачальников, советовавший "доверять, но проверять", — при этом Петр выразительно показал на люстру, — был очень неглупым человеком. Поэтому — раз уж нас все равно разбудили — пойдем, перекусим, и отправимся в город. Что-то мне подсказывает, что я не скоро вернусь в Белград, поэтому надо постараться в оставшиеся дни успеть посмотреть побольше!
— Если мы вообще отсюда уедем, — не очень внятно пробормотала Татьяна и отправилась в ванную комнату.
Наскоро проглотив по-прежнему не радовавший изобилием гостиничный завтрак (на этот раз каждому постояльцу полагалось яйцо в мешочек, все те же микрокубики масла и ежевичного джема, а также кофе или чай на выбор), они оказались на становившейся уже понемногу родной улице "цара Хаjле Селассиjа".
— И зачем, по-твоему, убийце старика черногорца понадобилось отправлять на тот свет еще и пенсионера Качавенду? — понизив голос и оглянувшись (знакомая бейсболка уже маячила сзади), спросила Татьяна.
— Действительно, зачем? — не очень вежливо вопросом на вопрос ответил Петр, видевший, что его подругу просто распирает от желания поделиться своими соображениями. — Как говорится, "ladies first!".
— Очевидно же, что Момчил каким-то образом узнал или заподозрил этого "икса" в совершении преступления. Или, как вариант, Качавенда оказался, не сознавая того, носителем некоей информации, способной привести к разоблачению преступника. Что, не так?
— Очень может быть, но совсем не обязательно. Могут быть и другие варианты, причем в неограниченном количестве.
— Например?
— Ну, скажем, преступников было двое, и один из них пал жертвой другого, по принципу "концы в воду": так сказать, "эх, раз, еще раз!". Или убийца изначально имел две цели, и последовательно выполнял свой план. Или хочет отвести от себя подозрение, подставив неизвестным пока нам образом, кого-то другого. Может быть, это Любинка отомстила за смерть своего мужа, по какой-то случайности узнав, что Момо был его убийцей, или…
— Ладно, можешь больше не объяснять мне, какая я торопливая дуреха со своими скороспелыми выводами. Сам-то что думаешь по этому поводу?
— В эту сторону пока думать рано: маловато фактов. А вот насчет способа убийства и поведения жертвы, кое-какие соображения у меня имеются…
— А чем тебе не нравится перерезание горла? Вполне нормальный способ убийства для страны, в которой чуть ли не у каждого мужика на припасе в кармане нож.
— На припасе?
— Фольклор надо знать: "Из тюремного окошка, да вылезает атаман, финский ножик на припасе и заряженный наган…".
— Оно, конечно. Только, если я тебя подозреваю в чем-то серьезном, то ни за какие коврижки не позволю тебе подойти ко мне со спины, да еще и "с ножиком на припасе".
— А если при этом ты будешь крепко спать?