— Спецоперация проводится успешно, товарищ Сталин, уложимся ранее намеченных сроков.
— Хорошо. Теперь поговорим о главном, для чего собственно я тебя и пригласил. У нас совершенно новая проблема, и чем я над ней больше думаю, тем более важной и недооцененной она мне представляется. Ответь мне: как работает твой наркомат в Прибалтике и западных областях Украины и Белоруссии?
Берия был обескуражен. Вроде бы, все шло по накатанной колее, просто и буднично… Разве что-то не так? Видно, был какой-то сигнал, иначе Хозяин вопрос этот не задал бы! Наконец, он нашел, как ему казалось, наиболее безопасную и в то же время не далекую от истины формулировку:
— В штатном режиме, товарищ Сталин!
— В том-то и дело, товарищ Берия! По старинке работаем! А трудиться чекисты должны сейчас в этих районах по-ударному, по-стахановски! Меньше чем за полгода территория Советского Союза существенно увеличилась. На сколько в результате наших территориальных приобретений выросло население страны, а, Лаврентий? — Берия судорожно полез в портфель. — Давай сейчас обойдемся без точных цифр, — великодушно махнул рукой Сталин, хотя другому подобный "прокол" мог бы и не простить. — Гражданами нашей страны стали сотни тысяч, вернее сказать, миллионы людей, в массе своей имеющих чуждое нам мировоззрение, индивидуалистов, у которых отсутствует инстинкт подчинения пролетарской партии. Они не знают, что такое настоящий страх, а без этого надежных строителей светлого будущего не воспитаешь: слаб человек и немощен в своем эгоизме. Нельзя также забывать, что большая европейская война во всех случаях нас не минует, а доблестной Красной Армии, чтобы бить врага на его территории, нужен крепкий и надежный тыл, без куркулей, буржуйчиков и сомневающихся. Совокупность этих и других факторов свидетельствует о том, что перед твоим комиссариатом стоят гигантские и неотложные задачи, в некотором роде возвращающие "органы" в восемнадцатый год, когда вся страна была еще одним огромным "родимым пятном капитализма"…
Время было обеденное, и дальнейшее обсуждение дел продолжилось за обеденным столом — благо, рядом была обжорная Пятницкая улица, где чуть ли не в каждом доме располагается, как сказали бы в стародавние времена, "предприятие общественного питания". Заказав по окрошке на первое и жареных колбасок на второе, Петр с Татьяной углубились в рыбное ассорти.
— Перво-наперво, — Клаутов сделал секундную паузу, размышляя, рыбе какого цвета для начала отдать предпочтение, — следует решить вопрос, играем ли мы честно или жульничаем.
— В смысле?
— В смысле, делимся ли мы своими открытиями с Мишкой, или разворачиваем партизанские действия.
— Я не стану напоминать, что кое-кто клятвенно обещал не заниматься самодеятельностью и партизанщиной… и предложу компромисс: про моего дальнего родственника промолчим, а насчет консьержки и отсутствие алиби у всех, кто имел возможность посетить в день убийства дом в Малом Толмачевском переулке, расскажем.
— Согласен! А дальше что?
— А дальше у нас окрошка. Она потеряет всякий смысл, как только растает лед, что непременно произойдет, если мы на пару минут не замолчим.
… А дальше вот что я тебе скажу, — Татьяна в ожидании второго закурила. — Помнишь, в Белграде, во время поминальной вечеринки ты произнес непонятно прозвучавшую для окружавших — всех, кроме одного человека (не считая меня, разумеется) — фразу: сказал, что знаешь, когда искать мотив?
— А как же! Согласен: в случае с Вацетисом его тоже, судя по всему, следует искать в прошлом.
— В далеком прошлом, — уточнила Татьяна. — В любом другом случае Гусев его давно бы отыскал. И номер первый с мотивом "месть за отца" — нынешний обитатель двадцать третьей квартиры, некто Р.А. Борисов-Вельяминов.