Когда я заполняла стиральную машину, позвонила Амелия. Она собиралась после работы встретиться с Треем, сходить с ним в перекусить, а потом в кино. Она предложила мне к ним присоединиться, но я ответила, что занята. Амелии и Трею третий ни к чему, и мне не хотелось быть лишней.
Но было бы здорово с кем-то встретиться. Ну и что я скажу, чтобы поддержать болтовню? Вау, эта копалка вонзился в его тело как в желе.
Я содрогнулась и задумалась, чем бы таким заняться. Какой-нибудь не склонный к критике собеседник, вот что мне было нужно. Я скучала по коту, которого мы звали Бобом (поскольку он не был рожден котом, и сейчас им уже не был). Может, мне стоит завести настоящего кота. Не впервой я задумывалась, не заглянуть ли мне в приют для животных. Но лучше я дождусь, когда закончится вся эта фейрийская заварушка. Не стоит заводить домашнее животное, чтобы его покалечили или убили в любой момент, правда? Это было бы нечестным по отношению к нему. Я поймала себя на том, что хихикаю, а это было плохим признаком.
Пора заканчивать тут рассиживаться и заняться делом. Во-первых, я отчищу лопатку и уберу ее. Я отнесла инструмент в кухонную раковину, где оттерла его и прополоскала. Тусклый металл приобрел свежий блеск, словно земля, омытая водой после засухи. Я поднесла лопатку к свету и уставилась на старинное изделие. И вздрогнула.
Да, неудачное получилось сравнение. Отбросив эту мысль, я продолжила скрести. Потом решила, что лопатка выглядит безукоризненно. Я мыла и чистила ее снова и снова. Потом направилась к задней двери, через темень, чтобы убрать чертову штуковину на место, где она хранилась.
Я задумалась, может после всего, что произошло, стоит вообще купить новую лопатку в Вол-Марте. Не уверена, что снова смогу использовать железный, когда мне приспичит пересадить луковицы нарциссов. Все равно, что использовать пистолет для выдирания гвоздей. Я заколебалась, и лопатка чуть не свалилась со своего крючка. Я, наконец, решилась и понесла ее обратно в дом. На заднем крыльце я задержалась, любуясь последними мгновениями света, пока мой желудок не взбунтовался.
Ну и длинный выдался денек. Я планировала устроиться перед телевизором с тарелкой чего-нибудь вредного для здоровья и смотреть какое-нибудь не способное затронуть разум шоу.
Я услышала шуршание машины, движущейся по подъездной дорожке, когда открывала заднюю дверь. Я задержалась снаружи, чтобы посмотреть, кого это ко мне принесло. Но кто бы это ни был, он меня немного знал, потому что машина объехала дом, чтобы оказаться позади него.
День и без того был полон сюрпризов, а тут и еще один. Ко мне заявился Куинн, который всё же посмел ступить на территорию Пятой Зоны. Он был на арендованной машине, Форде Таурус.
— Ну, прекрасно, — сказала я.
Раньше я мечтала о компании, но не о такой компании. Хотя мне и нравился Куинн, этот разговор грозил стать таким же мерзким, как и весь сегодняшний день.
Он вышел из машины и направился ко мне своей обычной грациозной походкой. Вообще-то Куинн — этакий громадный бритоголовый мужчина с ярко-лиловыми глазами. Он один из последних оставшихся вертигров в мире и единственный вертигр-мужчина на всем Северо-Американском континенте. В последнюю нашу встречу мы расстались. Я не гордилась собой за то, как я ему об этом сказала и зачем я это сделала, но я была уверена, что очень ясно дала ему понять, что именно думала о нас, как о паре.
Но, тем не менее, вот он, явился, и его большие теплые руки легли на мои плечи. Удовольствие, которое могла бы принести наша встреча, мгновенно сменилось настигшей меня волной беспокойства. В воздухе буквально запахло бедой.
— Ты не должен находиться здесь, — сказала я. — Эрик отклонил твое прошение. Он мне об этом сказал.
— А он вначале спросил тебя? Ты знала, что я хочу тебя видеть?
Темень настолько сгустилась, что включились огни сигнализации. В их желтом отблеске лицо Куинна выглядело резким. Его взгляд скрестился с моим.
— Нет. Но это неважно, — сказала я.
Я чувствовала собирающееся в воздухе бешенство. Не мое бешенство.
— А я думаю, что важно.
Солнце садилось. И не оставалось времени на пространные аргументы.
— Разве мы не сказали друг другу все в прошлый раз?
Мне не хотелось очередной сцены, неважно, насколько мне нравился этот мужчина.
— Ты сказала, что думаешь, будто все кончено, малышка. Я не согласен.
Ну, замечательно. То, что мне нужно! Но поскольку я знала, что дело было не только во мне, я досчитала до десяти и сказала:
— Знаю, я не дала тебе вставить хоть слово, когда сказала тебе, что нам больше не стоит встречаться, Куинн, но это было именно то, что я имела в виду. Разве в твоей жизни что-то изменилось? Твоя мама теперь может сама о себе позаботиться? А Фрэнни выросла достаточно, чтобы сладить с ситуацией, если твоя мать снова сбежит?
Мать Куинна пережила нелегкое время и иногда слетала с катушек. Обычно по полной программе. А его сестра Фрэнни была всего лишь тинэйджером.
На мгновение он опустил голову, будто собираясь с мыслями. Потом снова взглянул прямо мне в глаза.
— Почему ты придираешься ко мне больше, чем к остальным? — спросил он.
— Я не придираюсь, — тут же ответила я, а затем задумалась, придираюсь?
— Ты просила Эрика завязать с Фэнгтазией? Просила Билла прекратить свои компьютерные разработки? Просила Сэма отвернуться от своей семьи?
— Что?… — начала я, пытаясь уловить связь.
— Ты просишь меня порвать с остальными людьми, которых я люблю — моей матерью и сестрой — если я хочу быть с тобой, — сказал он.
— Я ничего не просила тебя сделать, — я чувствовала, что напряжение внутри меня становится невыносимым. — Я говорила тебе, что хочу быть на первом месте для парня моей жизни. И я прекрасно знала — и до сих пор знаю — что для тебя на первом месте всегда будет семья, потому что твои мать и сестра не из тех женщин, которые твердо стоят на своих собственных ногах. Я не просила Эрика завязать с Фэнгтазией! Зачем мне это? И при чем тут вообще Сэм?
Я не могла даже представить, по какой причине тут присутствовал еще и Билл. Это было слишком давно.
— Билла устраивает его положение и в человеческом мире, и вампирском, а Эрик любит свой маленький кусочек Луизианы больше, чем когда-либо сможет полюбить тебя, — сказал Куинн, и прозвучало это так, словно ему меня жаль. Это было нелепо.
— Откуда взялась эта ненависть? — спросила я, выставив вперед руки. — Я перестала встречаться с тобой не из-за того, что испытываю чувства к кому-то еще. Я перестала встречаться с тобой, потому что твоя тарелка и так переполнена.
— Он старается отгородить тебя от любого, кто тебя любит, — заявил Куинн, уставившись меня с таким упорством, что это нервировало. — И посмотри, сколько у него тех, кто зависит от него.
— Ты об Эрике? — все, кто зависел от Эрика, были вампирами, которые, черт возьми, и сами могли за себя постоять.
— Он никогда не бросит свой маленький округ ради тебя. Никогда не даст группке своих верных вампов служить кому-то еще. Он никогда…
Мне было больше не вынести. Я издала вопль полнейшего разочарования. Я натурально топнула ногой, как трехлетняя.
— Я его не просила! — завопила я. — О чем ты вообще говоришь? Ты хочешь мне сказать, что меня никто никогда больше не полюбит? Что с тобой?
— Да, Куинн, — произнес знакомый холодный голос. — Что с тобой?
Клянусь, я подпрыгнула на целых шесть дюймов. Ссора с Куинном настолько меня захватила, что я не почувствовала, как появился Билл.
— Ты пугаешь Сьюки, — Билл был в ярде от меня, и от угрозы в его голосе по моей спине пробежал озноб. — Этого не должно быть, тигр.
Куинн зарычал. Его зубы начали расти, становясь длиннее, острее, прямо у меня на глазах. В следующую секунду Билл оказался сбоку от меня. Его карие глаза зловеще сверкали. Не то чтобы я не боялась, что они поубивают друг друга. Просто я поняла, что меня конкретно достало, что люди появляются и исчезают на моей собственности, будто это какая-то станция сверхъестественной железной дороги.
На руках Куинна появились когти. Глубоко из груди вырвался рык.