Незапертые дверцы Рэнджера упростили проникновение. Отсутствие ключа в замке зажигания компенсировало мою удачу. Я сбросила с себя экипировку и отогнала прочь образы предыдущего владельца, появляющегося из леса и пронзающего меня своим насекомоподобным ртом.
Я заползла под рулевую колонку. После нескольких напряженных минут постукивания проводами двигатель ожил. Стрелка на датчике уровня топлива метнулась к F (прим. полный). Я выдохнула.
Спасибо гребаному Богу за мой старый Шеви. Будучи подростком, я ненавидела этот драндулет. Нужно было замкнуть провода, чтобы завести его. Воспоминания о сидении, скорчившись под приборной панелью, опозданиях в школу, пальцах, дрожащих над проводами в холодное время года, всплыли в памяти. Никогда не думала, что буду оглядываться на них с улыбкой.
Теперь надо было поехать к продуктовому магазину и пустующему дому. Седалия обеспечивала наилучшие шансы для этого. Она находилась всего в часе езды к северу.
Но город такого размера мог кишеть людьми. Я подпрыгнула от пробежавшей по позвоночнику дрожи и стиснула руль руками. Уродливые напоминания обесцветили мои запястья, конечности онемели. Из моих легких стало вырываться тяжелое дыхание. Боль в груди ощущалась как сердечный приступ, хотя я понимала, что это не он. Внезапное потоотделение, головокружение и учащенное сердцебиение — красноречивые симптомы панической атаки. Мне нужен был Джоэл.
Я опустила окно и жадно вдохнула свежий воздух. Потом прикурила сигарету. Я не была готова смириться со своими ранами. Встреча с одним представителем моего вида пугала меня намного сильнее, чем драка с армией харкающих кровью жуков.
Продуктовый магазин подождет. Кроме того, Дарвин продолжал кормить меня птицей и рыбой. Я переключила коробку передач на первую скорость и направилась на юг. Я ехала на юг к шоссе МО-64, потом на восток к I-44. На восток к моей цели — Форту «Леонард Вуд».
Если мне не изменяла память, Форт «Леонард Вуд» служил учебным центром военной полиции армии США. Возможно, там я сумею пересесть на военный внедорожник и набрать больше вооружения и припасов. Не считая этого, я не знала, чего там ожидать.
Спустя час я миновала здание охраны, окруженное высоким забором, и завернула к помятым воротам. Я вела грузовик на низкой скорости, напрягая глаза и всматриваясь в окружающую непроницаемую тьму в поисках признаков жизни. Я искала свет в здании? Недавно протоптанную тропинку? Движение в тени? Всего с одной фарой тщательный осмотр не представлялся возможным. Насколько я могла видеть, база казалась пустынной.
Потом я почувствовала это. Настолько сильный запах гниения, что вонь скользнула по моему горлу, встречаясь с подступающей ко рту желчью. Я задохнулась, уткнувшись носом в изгиб руки. Моя нога надавила на тормоз, свободная рука хлопнула по ручке стеклоподъемника. Рвотный рефлекс победил.
Наполовину открыв окно, я опустошила желудок по обе стороны двери. Сделала очередной сдавленный вдох, и меня снова стошнило.
Я вытерла рот, выкрутила руль до предела и начала напряженный разворот на 360 градусов. Фара осветила пустое поле, обугленное здание, вход на базу, а потом горы… охереть! Узел в животе подскочил обратно к горлу. Я сдержала его, ритмично сглатывая и дыша.
Разбросанные руки, ноги, выпотрошенные туловища и нераспознаваемые куски плоти заполнили мой горизонт, простираясь в пределах света фары. И лица… О, Боже, лица, смотрящие с этих гор… Мужчины, женщины, мутировавшие люди. Я видела облезающую кожу, сгоревшую на солнце, обнажившиеся кости, расколотые и поломанные.
Я выбралась из грузовика, подходя ближе и осознавая в тот момент, что у человека может быть слишком много храбрости. Но я не сомневалась, что это была не храбрость. Это была катастрофа. Я не могла отвернуться.
Тела были разбросаны по земле, образуя кучи там, где они упали, расчлененные или съеденные. Танки и другие вооруженные транспортные средства извергали из себя человеческие остатки. Вот так выглядела пустошь после боя.
Возможно, гражданские искали убежище на базе и были убиты из-за страха инфекции. Возможно, тли наводнили командный пост, а у жителей закончилось оружие.
Разлагающиеся руки держали ружья и винтовки. Пустые глазницы таращились на свет фары. Рты застыли в безмолвном крике. Люди и тля лежали бок о бок в какой-то странной гармонии. Сцена выглядела умиротворенно. Из нее могла бы получиться картина, если бы не было так больно на нее смотреть. «Выжил ли кто-нибудь?» Мой живот достиг предела. Я резко отвернулась, подняв карабин и отыскивая в ночи дыхание жизни.
Дарвин тяжело дышал в кабине, подняв уши, держа глаза настороже. Мои мышцы расслабились. Гниение было зловонным. Это не недавнее сражение. Выжившие бы уже ушли.
Когда я подъехала к другому краю базы, вонь рассеялась. Разграбленные конструкции и обескровленные тела встречались все реже и реже.
Спустя двадцать минут я припарковалась перед узкой казармой, ее два окна и единственная дверь остались нетронутыми. Подхватив вещевой мешок и оружие, я осмотрела периметр здания, будучи не в состоянии игнорировать утомление.
Я сломала засов ударом приклада карабина и осветила единственную комнату в помещении фонариком. Дарвин проскочил вперед меня и обнюхал каждый уголок. На койках лежали пустые матрасы. Металлические жалюзи закрывали окна. «Гребаный Ритц Карлтон».
Я передвинула стол к двери. Имея Дарвина у своих крайне усталых ног, я была уверена, что он предупредит меня об опасности. Моя голова упала на постель, и тут же сон утянул меня.
Я лежала обнаженная, растянувшись во влажной мутности, спину холодила каменная плита. Руки и ноги натягивали тяжелые цепи. Аромат крови обжигал ноздри.
Плип. Плоп. Плип. Плоп.
Капли капали на мое лицо и стекали по щекам. Частое дыхание у ног нарушало ритм кап е ли.
— Кто здесь?
Одеяло темноты приподнялось, открывая пустую пещеру. Я сморгнула капли с глаз. Зрение помутилось от кровавой дымки.
Темный дождь усеивал мое тело. Потолок истекал кровью.
Пока я пыталась проморгаться, вперед выступила фигура. Она стояла у моих ног, глядя ониксовыми глазами, укутанная в соболиную накидку. Она отбросила капюшон. Черные кудри закрывали средневосточные черты.
— Я Дрон (прим. трутень), — представился он с арабским акцентом, подчеркивающим «Д».
Я натянула цепи.
— Чего ты хочешь?
Он вскочил на алтарь и оседлал мою талию.
— Думаю, ты знаешь, — он усмехнулся. А потом из его рта выскочила копьеобразная трубка и пронзила мою грудь.
После была лишь тлеющая боль. Я царапала его, но руки не слушались. Крики отражались эхом от стен. Мои крики. Вдруг потолок изверг кровавый поток. Кровь хлынула из невидимых пор на стенах.
Я пыталась поднять бедра, чтобы сбросить его, сопротивляясь таким образом острой боли от сосущего ротового аппарата Дрона. Я не могла избавиться от пронзительного спазма в груди.
— Пошел ты, — мой голос прозвучал с трудом.
Его чавканье продолжилось, каждое всасывание вторило гулкому удару моего сердца. За его плечами появилась неясная фигура. Он изогнул уголок рта вокруг окровавленного копья и расправил огромные прозрачные крылья.
Я кричала, пока жжение в горле не отвлекло от раны в груди. Свет уплывал прочь, как будто в страхе. Когда темнота свернулась под моим подбородком, она была теплой, влажной и очень даже живой.