Расстояние между нами стало размытым, и мои руки сомкнулись на челюстях тли. Я дернула за них и вытащила ее ротовой аппарат из груди Джоэла. Из дыры тут же хлынула кровь вперемешку с кусочками плоти. Насекомоподобный рот извивался в моих руках. Я крепче сжала вокруг него пальцы и наклонила его под нужным углом.
Конец трубки щелкнул. Я изогнула запястье и воткнула его в разинутый рот мутанта. Фонтан крови заглушил его визги.
Потом я двинулась к столбу, таща за собой тлю, и сбросила с металлического крюка инструмент своего отца. Мышцы в моих руках дрогнули от напряжения, когда я подняла тлю за голову и толкнула ее на крюк.
Ржавая верхушка пронзила лоб. Я сняла мутанта с крюка и повторила все сначала. Крюк множество раз втыкался в голову и выходил из нее. Черные реки текли из размозженных глаз. Мои руки отказали, и безжизненное тело тли соскользнуло на землю.
Джоэл застонал у другого столба. Мое сердце грохотало, когда я опустилась перед ним на колени. Его суженные зрачки смотрели на меня, но он ничего не видел. Мои зубы кусали губы. Мои онемевшие пальцы стали бороться с цепями.
Его тело упало мне на колени. Вибрации ударили в мою грудь. Я подняла руку над обширной раной в его груди.
— Доверяй… — пробулькал Джоэл.
Я покачала головой, голос перехватило. Он изгибался и дергался в моих руках. Мой живот делал то же самое.
— Доверяй разуму, телу и душе, — продолжил Джоэл, и его рука ударила меня по груди, как будто ее дергали за веревочку. Лихорадка импульсивных желаний примагнитила меня к его пальцам.
«Твои стражи». Он сказал это, но его губы не шевелились. Его зрачки расширились. На короткий момент он показался мне человеком. Затем его рука упала.
«Покончи с этим». Как будто его команда пронеслась через меня и оседлала ветер, прошелестев в кроне дерева.
Жилы на его шее напряглись. Губы, раздвинувшись, обнажили десны. Белые как фарфор глазные яблоки выпучились. Его ногти стали скрести грязь, пальцы были расправлены в ожесточенных спазмах.
Я стиснула его подбородок и закричала:
— Джоэл!
Его голод рябью прокатился по моей коже. Его голова билась о мои колени в моих руках. В стороны летела кровь и слюна. Я крепче сжала его челюсть. Однажды он сказал мне, что после мутации, в результате получался не человек, оставалась не та личность, что была раньше. Верил ли он все еще в это?
— Джоэл! — заорала я.
Его белые глаза остекленели, в них читалась одна-единственная цель. «Питаться».
Кончик моего кинжала коснулся его лба. Моя ладонь держала рукоятку, но я ее не чувствовала. Я ничего больше не могла чувствовать. Я надавила жестко и быстро.
Я проснулась, резко сев на кровати. Сладкий, землистый запах наполнял воздух — родственник сандалового дерева. Он мало смягчил раскалывающую боль в моей груди, когда нахлынули воспоминания. Я стиснула кулак. Кинжал был таким тяжелым, когда я потянула его назад из черепа Джоэла. Я оставила его тело там, в винограднике моего отца, разведя огонь. Иссохшие виноградные лозы вспыхнули искрами и трещали, пока пламя пожирало тело Джоэла. У меня было всего несколько минут, чтобы забрать из дома одежду, до того, как пожар поглотил и его.
Мои глаза покалывало. Теплая плоть напряглась у моего лица. Руки обвили меня.
Я моргнула тяжелыми веками, поднимая голову. Тени не скрывали безупречную кожу и миндалевидные глаза мужчины, которые меня держал.
«О, бл*дь, нет». Я отпихнула от себя доктора и с глухим ударом свалилась с кровати.
Поднявшись на ноги, я провела рукой по лицу. Ладонь оказалась мокрой. В мое отсутствие его обнаженная грудь блестела.
— Никогда больше меня не касайся, — выдавила я, пятясь назад.
Он встал так, что нас разделяла кровать, руки расслабленно опустились вдоль боков.
— Я твой доктор, хочешь ты того или нет, — он провел рукой по волосам. — Я делаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить твое физическое здоровье, но это бессмысленно, если твое душевное состояние подводит.
Я отвернулась. Мои ноги двинулись к углу, к его отупляющим глубинам.
— Твои кошмары, — сказал доктор, — и недели молчания и отсутствия зрительного контакта. Ты ценишь потрепанное письмо дороже своего музыкального плеера, и все же, закрываешь уши ночью. И твоя изменяющаяся психология…
Я не слушала его голос, говорящий о моем диагнозе. Он говорил так, будто не сыграл никакой роли в моем заточении и разделке моего сердца как куска мяса.
Внезапно доктор оказался за моей спиной, его дыхание пошевелило мои волосы.
— Возвращайся из этого безумия.
Я, наконец, вспомнила, как умер Джоэл. Встретилась лицом к лицу с тем, что сделала. Но этого было недостаточно, чтобы затянуть дыру, которую оставил после себя Рорк. Стадии отрицания, злости и сомнений приходили и уходили в течение предыдущих недель. И все же, когда я обернулась, казалось, будто я опять вернулась на первую стадию скорби.
— Я вернусь, когда ты вернешь Рорка.
На его лбу появились морщинки, а его глаза метнулись во тьму, как будто ища ответ. Побродив взглядом по открытым стропилам, его глаза встретились с моими.
— Тогда отключи все свои чувства, кроме шестого.
Спускаясь в бездну, мы возвращаем сокровища жизни.
Где ты споткнешься, там лежит твое сокровище.
— Джозеф Кэмпбелл
Глава 29
Филе души
— Мое шестое чувство? Интуиция говорит мне, что ты лжец и убийца.
На щеке доктора дернулся мускул.
— Это ты так говоришь. И все же, ты не видела, чтобы я делал что-либо из этого, лгал или убивал. Не могу сказать того же о тебе.
Мои мысли метнулись к первой ночи, проведенной на Мальте. Ладно, у меня действительно был смертоносный навык метания ножниц. Мои кулаки сжались и разжались вдоль боков, гудя желанием повторить подобное.
— Эта попытка уколоть, сделанная мужчиной, ответственным за миллиарды смертей, за убийство Рорка, не достигла цели.
Его рука вдруг протянулась сквозь колонну лунного света и сжала мое горло.
— Он жив, — произнес доктор.
Я сглотнула, по-прежнему удерживаемая его рукой за шею, и не стала притворяться, будто не поняла, кто именно.
— Я наблюдала, как его пожирают, — сказала я.
Он уставился на меня и ответил:
— Нет, не наблюдала. Ты голосом отдавала команды тле. Совсем как это делает Айман, — его рука опустилась, и доктор склонил голову, вертикальные морщинки образовались между его бровей. — Они отвечали тебе. Но от усилий тебе стало плохо.
Я покачала головой и попятилась.
— Они не отвечали мне. Он был покрыт…
— Когда я положил руку на твое лицо, я почувствовал… ты как будто стабилизировалась. Ты остановила их прежде, чем первая ротовая трубка проткнула его кожу. А когда ты потеряла сознание, Айман удержал тлю.
Я накрыла рот ладонью и сползла вниз по стене.
— У меня нет причин тебе верить.
Доктор присел на корточки рядом со мной и подбородком указал на ночное небо.
— Как и луна, правда не скрывается надолго.
— Убирайся, бл*дь, от меня подальше.
Он опустил голову и посмотрел на меня из-под опущенных век.
— Назови мне вопрос, на который сможет ответить только священник.
Мои мышцы напряглись вопреки тоске в груди. Я не могла поддаваться надежде. «Зачем Дрону оставлять его в живых? И какова мотивация доктора Нили?» — спрашивала я себя. Он заботился обо мне, охранял меня, поддерживал во мне жизнь. Таковы были отношения ученого с его крысами. Пока не начинались различные тесты. Я не могла доверять ему, но могла разоблачить его блеф.