— Священник получил знак. Что это было? — решилась, наконец, я. Воспоминание о той ночи было заперто в моем сердце. Я никогда не забуду изумление Рорка, когда он опустился рядом со мной на колени, и его глаза, следящие за божьими коровками на моем теле.
Доктор положил на пол яблоко у моего бедра.
— Я делаю это на свой страх и риск. Айман и Сирадж не согласятся с моими методами.
После моего дрожащего кивка он ушел.
«Убьют ли Дрон и Имаго доктора до того, как мне представится шанс самой сделать это?» Эта мысль причинила мне боль, которая должна была вызвать угрызения совести. Но потеря моральных принципов — ничто, в сравнении с тем, что забрал у меня минувший год.
Я заползла на кровать и прокрутила свои новые воспоминания о Джоэле. Его последние слова грызли меня. Почему он просто не мог сказать, что любит меня. Даже во время трансформации он раздавал советы.
«Доверяй разуму, телу и душе… Твои стражи».
А ведь я, в конце концов, доверилась своей душе. Но она меня не защитила. Наоборот, она ослабила меня и забрала с собой мой разум. Мое тело ушло бы следом, если бы не вмешался доктор. Может, в его словах имелся другой смысл? Не в духе Джоэла говорить загадками. Но в предсмертных муках, возможно, он увидел или понял вещи, которые мне были недоступны.
Уязвимость поселилась в моем сердце. Чтобы ее прогнать, я стала делать упражнения Рорка из бокса, нацеливая каждый удар на лучи лунного света, пронзающего комнату. Когда дверь со стоном отворилась, я уже размялась, подзарядилась энергией и готова была разбить лживый рот доктора.
Но это был Имаго, вальяжной походкой вошедший через ворота. Его взгляд прошелся по моему телу.
Я расправила плечи, подавляя импульсивное желание забиться в угол. Ткань натянулась на моей груди, приглашая его похотливый взгляд, пока я выискивала и систематизировала его оружие.
Дротиковое ружье висело за спиной. Золотой «Пустынный Орел» 50 калибра (прим.: самозарядный пистолет крупного калибра (до 12,7 мм). Позиционируется как охотничье оружие и оружие для самозащиты от диких зверей и преступных посягательств) находился в бедренной кобуре. На поясном ремне красовался кинжал Джамбия (прим.: восточный кинжал с широким загнутым клинком без гарды) в закругленных ножнах.
— Ищешь доктора Нили? — спросила я. До этого момента Имаго никогда не приходил один.
Он достал кинжал из ножен и набрал комбинацию цифр на замке, заперев себя и свое оружие со мной. «Тупой кретин». Даже Дрон был не настолько высокомерен, чтобы держать оружие в зоне моей досягаемости.
— Я прошел мимо него на лестнице и решил нанести тебе визит, — его глаза продолжали свое жадное изучение.
Мой пульс хаотично барабанил в ушах.
— Ты его уже нанес. Теперь можешь идти.
Имаго почесал подбородок кинжалом.
— Я — человек, использующий возможности. Нечасто Мичио оставляет тебя одну. Раздевайся! Или мне сделать это за тебя? — он поддразнил кончиком кинжала мою грудь. Его другая рука в это время накрыла ладонью рукоятку пистолета.
Я подавила выдавшее бы меня красноречивое сглатывание.
— А что об этом говорит Коран? Старший брат любит, когда я покрыта.
— Быстро, — рявкнул Имаго и топнул ногой.
Я стиснула нижний край своего топа, готовая стерпеть любое действие, которое приблизит меня к какому-либо его оружию.
Жар полыхнул в его глазах, когда я стянула топ через голову, стянув вместе с ним и платок. Его ресницы опустились вниз вместе с упавшей на пол тканью. Затем он вдруг оказался на мне, и его рот атаковал мой, пронзая мои губы языком, столь же жестким и вонючим, как и его сигара. Я позволила ему прижать меня к стене и подождала момента, когда Имаго опьянеет от похоти.
Это заняло немного времени. Он убрал кинжал в ножны, и его дрожащая рука на ощупь нашла мои обнаженные груди. Другая рука стала возиться с пряжкой на его брюках.
Я попыталась вынести следующие несколько секунд, но мой желудок сделал кульбит, готовый вытолкнуть свое содержимое на скользкого вторженца в моем рту. Я отстранилась и отдернула голову назад.
— Тебе нравится твой язык? — спросила я.
Имаго широко улыбнулся и, высунув язык, стал помахивать противным органом, пузырящимся от слюны.
— Еще раз засунешь его в мой рот и назад уже не получишь.
— Я рискну, — сказал он и рискнул.
Я переключила свое внимание с его языка на ремень под моими исследующими пальцами. Я жаждала кастрировать Имаго. Он находился в считанных секундах от того, чтобы удовлетворить это мое желание — мой большой палец ударился о рукоятку кинжала.
Наконец, последняя пуговица сдалась, и его брюки упали на пол. Я схватила кинжал и сжала зубы на мерзкой плоти между ними. Я сделала это жестко и сильно.
Глаза Имаго распахнулись и почти вылезли из орбит.
— Иуууаааааа, — взвыл он и отшатнулся.
Я сплюнула. Из его рта, как и из моего, хлынула кровь.
Имаго запрокинул голову и закричал. Его язык висел на тонком, как ниточка, пучке мышц.
Я занесла кинжал над его опадающим членом.
Внезапно на моем запястье сомкнулась рука. Я резко вскинула взгляд и встретилась глазами с доктором. «Откуда он, черт подери, взялся?»
Я сжала пальцы на рукоятке. Но давление его большого пальца заставило мою руку разжаться. Кинжал звякнул о пол.
— …О…ы…делал? — крикнул Имаго.
Скрестив руки на груди, доктор прислонился к стене и ответил:
— Спас тебе жизнь.
Я посмотрела в глаза Имаго, полные слез.
— Спас твой член, вообще-то. Боюсь, слишком поздно спасать твой более крупный орган.
Он резко захлопнул свой рот, тем самым полностью оторвав болтающуюся плоть.
— Аааааа…ы —…ука! — заверещал Имаго.
Доктор остался неподвижным.
— Убирайся, Сирадж, пока тебе не пришлось объяснять своему брату, что ты здесь делал.
По его искаженному от боли лицу пронеслась тень. Он подобрал свои штаны, оружие и плечом протолкнулся мимо доктора. Когда дверь камеры с грохотом за ним захлопнулась, я оказалась запертой за решеткой с другим монстром. К сожалению, доктор был недостаточно глуп, чтобы принести сюда оружие.
Я прополоскала рот водой из кувшина, оделась и села на кровать.
— Давай с этим покончим, — сказала я.
Он остался стоять в той же позе у стены.
— Гордишься собой? — спросил доктор.
Я пожала плечами.
— Я наносила и более точные раны клинком. Неудачно выбрала момент.
Он всмотрелся в мои глаза и увидел там правду.
— Это было твое право, — доктор провел рукой по волосам. — Я не считаю тебя ответственной за произошедшее.
— Ну, надо же, спасибо.
— Я поговорил с твоим священником.
Похоже, он решил продолжать лгать.
— Его сотрудничество не было ожидаемым. Он думает, что если ты будешь считать его мертвым, мы утратим над тобой свою власть.
Моя рука, готовая к удару, сжалась на коленях.
— Но я позаботился, чтобы он понял, что его смерть сломила тебя.
Я потерла вену на локте, вокруг которой образовался кровоподтек, не единственный на моем теле и возникший не в результате драки. Его смерть действительно сломила меня.
Доктор оттолкнулся от стены и опустился передо мной на колени.
— Когда-то на Мальте дети пели: «Nannakola, mur l-iskola, aqbadsiggu u ibdaoghla», — его выражение лица смягчилось. — Божья коровка, отправляйся в школу, возьми стул и начинай прыгать.
Я ахнула и прикрыла рот рукой.
— Что ты сказал?
Он убрал мою руку ото рта.
— Его знак. Божьи коровки. Nannakola, — одной рукой доктор сжал мою руку, а другой — приподнял мой подбородок. — Ты священна.
Я перестала дышать.
— Это он так о тебе сказал.