Нелепый прилив облегчения затопил меня изнутри.
— Я люблю этого мужчину! — воскликнула я.
Рорк и Мичио застыли. «Дерьмо».
— Я не имела в виду… это просто фигура речи, — я уставилась в пространство между их напряженными телами, ожидая, когда кто-нибудь из них что-нибудь скажет.
Воздух в небольшой комнате уплотнился и как будто закружился, взбалтывая напряжение, которое я пыталась игнорировать. Я прочистила горло и начала говорить:
— Ладно. Давайте все проясним.
Рорк повернулся, чтобы уйти. Жар негодования прилил к моим щекам.
— О нет, ты этого не сделаешь, — сказала я и расправила плечи. — Брось мне ту футболку.
Он сдернул мужскую футболку с вешалки, скомкал ее и швырнул в мою голую грудь.
Я схватила ближайший предмет в пределах своей досягаемости — подушку — и запустила ему в голову. Получилось прямое попадание.
Его руки опустились на бедра.
— Очень по-взрослому.
— Кто бы говорил, — огрызнулась я.
— Довольно, — резко произнес Мичио, так и не шевельнувшись, его выражение лица было стоическим, как всегда. — Что у тебя на уме, Иви?
— То же, что и у вас. Обговорить, что всем нам делать с ревностью, чувством собственничества…
— Мы твои стражи, — сказал он тихим голосом. — За ней куда больше поводов для беспокойства, — Мичио ткнул пальцем в сторону двери, — чем мыльная опера, которая вот-вот развернется в этой комнате.
— Хрень полная, — я натянула футболку. — Потому что если мы не уладим свое дерьмо здесь, — я покружила пальцем над матрасом, — тогда мы не будем едины, чтобы сражаться с дерьмом там, — я посмотрела на Рорка. — А ты! Ты с помощью флирта пробрался в мои трусики и в мое сердце. Как только ты получил к нему доступ, ты его больше не захотел. Это лишает тебя права на ревность.
На мое признание кулак Мичио сжался. На середине движения его замахнувшейся руки я прыгнула на него, повалив его на пол.
Красные пятна проступили на золотистой коже Мичио.
— Возвращайся в кровать, Иви, — скомандовал он.
Рорк рывком схватил меня за плечи и поставил на ноги, а затем занял мое место. Его ноги оседлали бедра Мичио, руки вытянулись вперед, когда Рорк сказал:
— Валяй. Наваляй мне, козел.
«Ох, вашу ж мать».
— Ты тоже будешь колотить кулаком в грудь? Слезай с него, огромная ты макака, — прокричала я, схватив непослушные кудри, и дернула. Сильно дернула.
— Ой! — Рорк просунул палец в мой кулак и высвободил свои волосы. Затем он поднялся на ноги, пошатнувшись. — Иди нахер. Я ухожу.
Я опередила его на пути к двери, встретилась взглядом с его злыми глазами и сказала:
— Я или клятва. Решай сейчас.
Его зубы заскрежетали так громко, что Рорк, вероятно, мог сколоть с них эмаль.
— Клятва! Это всегда была клятва, — он обошел меня и с грохотом захлопнул за собой дверь.
Я прислонилась к ней.
— Что ж, это отстой. Он снова оставил мое сердце позади.
Мичио оставался сидеть на полу, его рука свешивалась с согнутого колена. Черты лица были мягкими, они выражали сочувствие.
«Завязывать драку было не в его стиле, что означало…», — подумала я. А вслух спросила:
— Ты не знал, что я спала с ним?
Он опустил голову, провел рукой по взъерошенным волосам.
— Нет. Но это многое объясняет.
— Произошедшее сейчас явно заверило тебя, что этого больше не случится.
— Я бы наделил тебя многими качествами, Иви, но наивность не в их числе.
Я всплеснула руками и принялась расхаживать.
— Ты серьезно? Ты своими глазами все это видел, — я ткнула большим пальцем в сторону двери. — Он принял свое решение.
— Возможно, так и есть. Но ты, — Мичио стиснул зубы, — свое не приняла.
Я резко втянула воздух. Я вытерпела два месяца без Рорка. Два агонизирующих, одиноких месяца без его привязанности и компании. Я стала бы сражаться с самой смертью, чтобы избежать этих страданий вновь.
Мичио встал и пошел к двери.
— Но ты права. Он никуда не уйдет, и вне зависимости от того, ладим мы или нет, мы на одной стороне. И Иви, — он помедлил у порога, стиснув косяк пальцами, — ни клинок, ни самая быстрая стрела, ни даже судьба человека не заберут мою любовь к тебе.
Его слова дошли до меня, когда его удаляющаяся спина растаяла во тьме камбуза за ней.
Мои ноги начали двигаться прежде, чем мой мозг. Я выбежала за дверь, скользнула вокруг Мичио и прыгнула, обхватывая его в объятие руками и ногами.
Мичио пошатнулся, подхватив мою задницу руками, и резко развернулся назад. Когда моя спина врезалась в стену, я подняла на него взгляд и утонула в бездонной черноте его глаз. Он наградил меня улыбкой, столь редкой и прекрасной, что я коснулась ее рукой, пытаясь удержать.
— Я тоже тебя люблю, — прошептал Мичио сквозь мои пальцы.
Затем его рот завладел моим. Его поцелуй был словно исследование Нового Света, полное рискованных авантюр и мечтаний, и я была прямо там, с ним, встречая удары его языка всем своим сердцем.
Наши бедра двигались синхронно с нашими губами, и мои руки скользнули в его густые пряди волос, затем спустились вниз по ребрам и нашли изгиб его задницы. Но я хотела большего. Я хотела…
— Доктор Нили, — крикнул мужской голос с верхних ступенек лестницы.
Мичио прижался лицом к моей шее и застонал.
— Игнорируй его, — я повернула голову, ища его губы.
Его длинные пальцы обхватили мое лицо.
— Они ждут, — он вздохнул. — Одевайся. Выпей воду, которую я оставил у кровати. Встретимся наверху.
Когда Мичио ускользнул прочь, я вернулась в комнату на поиски моего оружия, одежды и моего невозмутимого лица.
***
Яхта, на которой мы плыли, была длиннее школьного автобуса и вдвое шире. Я прислонилась к V-образным перилам на носу судна и стала ждать, когда соберутся мужчины. Песчаные холмы поднимались из кристально чистых вод вдоль восточного горизонта. Беленые здания-коробки усеивали ближайший остров, а забытые лодки были перевернуты кверху дном в порту-призраке.
Рядом с моей рукой на перилах появилась другая рука.
— Эгадские острова (прим.: группа островов у западного побережья Сицилии), — голос Мичио прозвучал так же сдержанно, как и в день нашего знакомства. — Мы направляемся в Тирренское море, — он указал на пенные волны, бьющиеся слева от утреннего солнца. — Готова встретиться с командой?
Я всмотрелась в его невыразительное лицо и наткнулась на то, что искала. На его маску. Она была необходима, чтобы скрывать его слабости от тех, кому Мичио не доверял. Но постепенно я, наконец, осознала, что скрывалось за этой маской. Отголосок любви, вторящий его словам, сказанным на камбузе. От этого открытия мне захотелось петь на бескрайних просторах моря и неба. Вместо этого я изменила выражение своего лица на такое, которое смогло зеркально повторить его серьезность, и кивком головы ответила на его вопрос.
Тогда он повел меня по мощеной тиковым деревом палубе. Я увидела Рорка и двух других мужчин, которые переговаривались, стоя над картами в рубке, окруженные большими диванами. Мужчина, стоявший к Рорку ближе, возвышался над ним на несколько дюймов. Золотые пряди вплетались в его гриву лохматых каштановых волос.
Я остановилась перед ним и подняла подбородок, чтобы встретиться с его стальным синим взглядом. Его смуглое лицо застыло, когда он уставился на меня, разинув рот.
— Что? — спросила я.
— Прошу прощения. Просто… Беккетт говорил, что вы потрясающая, но это было мягко сказано, — сказал мужчина с австралийским акцентом. — Я все еще пытаюсь перевести дух.
«Нам с Джесси Беккеттом придется кое-что обсудить», — решила я про себя.
— Что еще сказал Беккетт? — поинтересовалась я.
Ответил на мой вопрос другой мужчина:
— Что если мы просто коснемся вас без вашего согласия, наши яйца будут болтаться как безделушка на зеркале заднего вида в его Humvee, — он посмотрел на мою протянутую руку и отвел взгляд, — мэм.