Австралиец сжал мою ладонь и сказал:
— Таллис Рейнольдс. Рад знакомству с вами, мисс Делина.
— Зови меня Иви.
Он повернулся к другому мужчине и представил его:
— Мой приятель — Клифф Дилман.
Клифф приподнял бейсболку в качестве приветствия и наградил меня скромной улыбкой, созданной для того, чтобы очаровывать девочек из маленьких городков.
— Рад знакомству с вами, мэм.
— Взаимно. Ты сказал, у Джесси есть Humvee?
— Да, мэм. Он ваш. Джесси сказал, что привез его на том же корабле, на которым вы прятались, пересекая Атлантику.
— Охренеть, — «пронырливый ублюдок».
— Он также привез ваш армейский байк MT 350E, — сказал Таллис, посмотрев на Рорка.
— Сукин сын, — пропыхтел Рорк. — Где он?
— Джесси оставил его в Генуе, — ответил Таллис, — там мы встанем на якорь.
— Так вы оба работаете на Джесси? — спросила я.
Таллис покачался на пятках.
— Время от времени, последние семь лет.
Я сдержалась от того, чтобы потереть ладони, предвкушая возможность копнуть глубже.
— Что это за работа?
— Телохранитель, дополнительные мышцы, наемное оружие — называйте, как хотите.
Мичио скрестил руки на груди и спросил:
— Чем именно занимается Беккетт?
Клифф пожал плечами. А Таллис ответил:
— Какой-то подпольной международной миротворческой деятельностью, вероятно? Таковы мои догадки, учитывая секретную природу его работы и виды услуг, которые ему требуются.
— Миротворец? — подтолкнул Таллиса к дальнейшему рассказу Рорк, избегая моего взгляда.
— Его методы могут вызывать вопросы, но он, кажется, всегда на хорошей стороне.
Какой бы ни была его работа, Джесси явно больше ей не занимался, учитывая, что последние восемнадцать месяцев он следовал за мной по пятам.
— О каких видах услуг мы говорим? — спросила я.
Таллис широко улыбнулся.
— Ну, смотрите, за неделю до вспышки инфекции я помогал ему копаться во внутренностях на искореженном от взрыва афганском тротуаре в поисках… — он почесал затылок. — Того-другого. Тем же вечером…
— Я доставил его в Тибет, — продолжил Клифф, — попить чаю с Далай-ламой.
Брови Мичио подскочили до самых волос.
— Брешешь, — сказал он.
Клифф улыбнулся вместе с Таллисом и пожал плечом.
— У этого мужчины больше связей, чем у любого другого известного мне человека.
— Бывшего человека, — сказал Таллис. — Большинство людей теперь сосет кровь.
— На кого он работает? — спросил Рорк.
— Никто не знает, — Таллис плюхнулся на диван. — Беккетт ведет себя как военный атташе, и все же, он живет как шпион. Каждое его задание безупречно спланировано, тщательно скрывается и выполняется без эмоций, — он бросил взгляд на меня. — Кроме этого, нынешнего.
— Что это значит? — спросила я.
— Когда Джесси разыскал меня месяц назад, он не был таким, как обычно — всем таким загадочным. Беккетт был беспокойным, вспыльчивым, он носился вокруг как помешанный и продолжал твердить о прекрасной похищенной женщине, — Таллис помедлил, удерживая мой взгляд. — Он даже сменил свою винтовку на стрелы и томагавк. Его поведение заставило меня понервничать, и это дерьмо о спасении женщины, когда я знал, что ни одной не осталось… я отказался от задания, — он выдохнул. — В конце концов, Джесси был очень настойчив. И теперь я понимаю почему. В отношении человечества это задание делает все остальные ничтожными.
— Дело не только в этом, — добавил Клифф. — Он сделал это задание личным.
«Личным, значит». Я решила проанализировать это позже.
— Так каково было ваше задание от Беккетта?
— Достать яхту, забрать вас с острова Маноэль и встретиться с ним в Генуе — если его не будет с вами на Мальте.
— И превыше всего, — сказал Клифф, — охранять вас ценой собственных жизней.
Мичио наблюдал за мужчинами с той же пытливостью, с какой наблюдал за мной.
— Что случится в Генуе? — спросил он.
Таллис оперся локтями на колени.
— Это так не работает, приятель. Беккетт никогда не раскрывает всех своих карт.
На лбу Рорка появились морщины.
— Когда этот придурок вытащил меня из крепости, с ним был пилот. Французский мужик, — Рорк впервые посмотрел на меня. — Он сказал, что доставит тебя в Исландию.
Очевидно, чтобы встретиться там с «Надкрыльем». Мичио знал эту организацию, доверял ей. И все же, мой живот взбунтовался. «Хотела ли я знать, есть ли во мне лекарство? И если мы его найдем, что остановит нас от повторения собственных ошибок, от потакания эгоцентричным наклонностям, желанию быть Богом и от разрушения себя самих снова?» — задавалась я вопросами.
Если Дрон не убил последних нимф, то что они вытерпят, чтобы испытать на себе действие лекарства? Даже если мы найдем и вылечим двадцать нимф, я слишком хорошо знала, какие тяжести они понесут, когда станут редкими человеческими женщинами.
Желчь вскипела в моем горле. Я уперлась руками в колени. Рорк сделал шаг ко мне, затем, казалось, передумал.
— Что если Джесси не удастся убить Дрона? — спросила я, не обращаясь ни к кому конкретно.
Голос Клиффа хлестнул меня вместе с океанским бризом.
— Беккетт никогда не терпит неудач.
Его слова меня не убедили.
***
Через несколько часов после того, как все легли спать, я просто лежала в кровати, обвив руками спину Мичио и ища утешение в его ровном дыхании.
Сон не забирал меня, и я знала, почему. Я все еще ждала, надеялась.
Поскрипывали деревянные лодки. Комната кренилась от покачивания прилива. Мои веки все-таки опустились. И как раз когда я собиралась сдаться, причина моего ожидания скользнула в кровать позади меня.
Я зажмурилась, когда его руки отыскали место, где бы он мог устроиться, — место у моей голой кожи, но находящееся достаточно далеко от Мичио. Этими местами были задняя сторона моих бедер, впадинка моей талии.
Я заснула, ненавидя чувство вины за свое желание большего от Рорка, но довольствуясь тем, что он находился здесь. Этого должно было быть достаточно.
***
Мы покинули крутые горы Корсики и теперь плыли мимо острова Капрая (прим.: острова в Средиземном море). Я стояла напротив Мичио у левого борта яхты и, прищурившись, смотрела на него. Сочетание окружавшего нас открытого моря и испарины, усеивавшей его массивную фигуру, вызывали у меня головокружение и беспечность.
Для меня это были два дня на яхте, изобилующие сексуальным напряжением. Кажется, мы все трое его чувствовали. Я понятия не имела, как к этому подступиться. Так что я поступала так, как поступала всегда, — сбегала в ванную. Потеря моей пули лишь подогревала мое раздражение.
— Иви. Важно, чтобы ты прижимала свободную руку к горлу противника, когда берешь в захват его руку. Попробуй еще раз.
Я попросила Мичио научить меня ручному захвату, который он использовал против моей техники боя. Тому захвату, который располагал мою руку так соблазнительно близко к его паху, а меня саму — к покорности его воли в моих мыслях. Однако после сорока пяти минут занятий я пожалела о просьбе. Я не могла отвлечься от пульсации между ног или от угрюмого священника, шлифовавшего свой меч в нескольких футах от нас.
Его медовые кудри на солнце отливали красным и приподнимались на ветру. Каждый раз, когда я украдкой бросала на него взгляд, уголок его рта вздергивался, но его глаза не отрывались от меча. «Будь проклят, проклят, проклят упрямый ублюдок».
Со злости я сделала выпад. Мое предплечье скользнуло по груди Мичио, и я забросила свою ногу на его бедро. Гора мышц не пошатнулась. Лишь по инерции я была вынуждена пролететь мимо, головой вперед, скользнув по боку Мичио.
Его рука не дала моим ногам полететь следом и прижала меня к его груди. Я обмякла в его объятиях и сжала бедра. Похоже, пришло время для перерыва в ванной.