Значит ли это, что фальсификация Записки Анонима в ХVI столетии была не только принципиально возможной, но и практически осуществленной?
В доказательстве подложности средневековых памятников особое место принадлежит выяснению мотивов фальсификатора. По справедливому суждению Д. С. Лихачева, «подделка — это такой же памятник, как и всякий другой, но сделанный с особыми целями. Вот почему, чтобы окончательно доказать поддельность памятника, необходимо ясно и убедительно доказать цель, ради
259
которой была эта подделка совершена. До тех пор, пока не выяснены цели и побудительные причины, заставившие прибегнуть к обману, всегда может оказаться необходимость в пересмотре вопроса о поддельности».
По отношению к воспроизводимым в них фактам все многообразие документальных подделок феодальной эпохи можно разделить на две группы. Подделки первой группы — их можно условно назвать подлогами — являются как бы квинтэссенцией фальсифицированности, поскольку в них воспроизводились не только не имевшие места в действительности факты и сопутствовшие этим фактам процедуры, но ложным воспроизводством этих фактов и процедур порождались без реальных к тому оснований и соответствующие правоотношения. Подделки второй группы, или — условно — легенды, имеют в основе своей реальные факты и события, но освещение этих событий, истолкование связанных с ними обстоятельств и, как следствие, предлагаемые прямо или между строк выводы имеют настолько выраженную тенденциозность, что в части достоверности отражения реальности смыкаются с подлогами.
История составления подлогов показывает, что составители их были людьми прежде всего практическими и, фальсифицируя не имевшие места в прошлом факты, преследовали в общем и целом вполне материальные интересы. Это относится как к подложным актовым памятникам (равно как русским, так и западноевропейским), оформлявшим права на земельные владения или иммунитетные привилегии, так и к текстам, содержавшим обоснования тех или иных политических и религиозных притязаний. Даже в происхождении такого, казалось бы, чисто «идеологического» подлога, как «Деяние на еретика Мартина», сфабрикованного уже в новое время, материальный интерес занимает далеко не последнее место: необходимость борьбы со староверием в петровскую эпоху было обусловлено не столько обрядовыми расхождениями, сколько стремлением укрепить финансовую систему страны, заметно подтачиваемую побегами старообрядцев. Цель составления подлогов довольно четко вырисовывается из их содержания — это охрана интересов соответствующей корпорации. При этом численность корпорации могла быть самой различной — от узкой родовой группы, как, например, это было в подлогах русских бояр Протасьевых, и до представительной международной организации, какой выступала римско-католическая церковь с «Константиновым даром». На этом фоне Записка Анонима, если считать ее подлогом ХУ! в., выглядит явным и резким диссонансом и, следовательно, утверждение ее в таком качестве было бы, как представляется, слишком большой натяжкой.
Но не воспользовался ли Аноним реальным фактом, каким было, например, посещение царской библиотеки пастором Веттерманом, н, уже отталкиваясь от этого, не придумал ли он фантастический перечень авторов и сочинений? Иными словами: не является ли записка подделкой-легендой?
К легендотворчеству во второй половине XVI в. оказались причастны "самые различные писатели. Целая цепочка подделок-легенд (в изложенном понимании термина) появилась из-под пера самого московского государя или по его непосредственным указаниям, Не уступал ему в этом отношении и извечный