По другому архивному документу от 27 июня 1472 г., Зое были выданы 5400 дукатов, а епископу 600, что составляет сумму в 6000 дукатов(2). Деньги эти были истрачены на византийскую принцессу в интересах крестового похода. Свита Зои, по замыслу папы, состояла из греков и итальянцев, не считая, конечно, русских, возвращавшихся на родину.
Среди греков был и Юрий Траханиот(3), один из участников брачных переговоров.
Здесь же был и князь Константин, основатель монастыря, канонизированный православной церковью под именем Касьяна.
Представителем двух братьев Зои был Дм. Ралли(*).
Епископа-итальянца Антонио Бонумбре сопровождали латинские монахи.
Трудно установить точно численность отправившихся в путь. В различных городах, которые проезжали путешественники, упоминается то 100 лошадей, то 50.
Известны грамоты Сикста IV к городам на пути Зои: Болонье, Нюрнбергу, проконсулу Любека, почти тождественные по содержанию.
Вот, к примеру, содержание одной из них (герцогу Модены): «Наша дорогая дщерь во Христе, знатная матрона Зоя, дочь законного наследника Византийской империи, славной памяти Фомы Палеолога, спаслась от нечестивых рук турок. Она укрылась под сенью апостольского престола после падения столицы Востока и опустошения Пелопоннеса. Мы приняли ее с любовью и с честью, как любимую Свою дочь. В настоящее время она отправляется к своему супругу, с которым она Нашими заботами недавно сочеталась браком. Она едет к Нашему дорогому сыну, благородному Государю Ивану, великому князю Московскому, сыну покойного знаменитого великого князя Василия(4). Мы хранили славную своим происхождением
* Из других источников мы знаем, что Софью сопровождал ее старший
брат Андрей, в заведовании которого был огромный обоз (до 70 подвод) с
книгами.— П р и меч. а в т.
58
Зою на лоне нашего милосердия и желаем, чтобы всюду приняли и обошлись с ней благородно. Настоящим письмом Мы убеждаем твою светлость, Государь, во имя уважения к Нам и святому Престолу, воспитавшему Зою, принять ее с кротостью и добротою во всех областях твоего государства, где она проедет. Это будет достойно похвалы и даст Нам величайшее удовольствие»(5).
ШЕСТВИЕ ПО ИТАЛИИ,Прощальная аудиенция Софьи у папы Сикста IV состоялась 21 июня 1472 г. Папа принял Зою в садах Ватиканских, в присутствии посла Вольпе.
Момент был удобный поднять вопрос о флорентийской унии и будущем союзнике в крестовом походе на турок: недаром же он, папа, затратил все «крестоносные» деньги на Софью. Такая беседа, действительно, состоялась; об этом упоминают миланские послы, хотя и глухо.
Жизнь, однако, диктовала другое. 1472 г, скорее был годом взаимного отчуждения и охлаждения, нежели сближения.
Как раз в этом году Константинопольский Синод формально отверг все флорентийские постановления; в Москве расточались почести митрополиту Ионе(6), непримиримому врагу Рима. В довершение бед для Рима в конце этого же года (18 ноября) скончался в Равенне самый деятельный и почитаемый защитник унии, кардинал Виссарион.
Отъезд «королевы русской» был назначен на 24 июня; он состоялся в срок, Никогда еще в Риме не видели такого разноплеменного каравана, какой на этот раз выходил из его ворот.
Византийский орел, кратковременный гость на Тибре, теперь направлял свой полет на север. Шли греки в поисках счастья и почестей; туда же стремились итальянцы, чтобы чеканить монету или решать богословские вопросы; за ними и русские, уносившие с собой мечту о восточной империи. Последуем и мы за караваном от одного этапа к другому, по данным новооткрытых на Западе архивных документов, впервые изданных Пирлингом.
Первый город по выступлении из Рима был Витебрародовое поместье Палеологов. Прибыли Палеологи из Рима в Византию при Константине Великом.
Один местный захудалый летописец так отозвался о проходе знаменитого каравана через город прадеда Софии; «„.через Витебро к своему мужу проехала знаменитая своей красотой и высоким происхождением принцесса; она была взята в жены «русским королем», обещавшим за это отвоевать у турок Морею»(7).
59
Вторым городом, куда затем прибыла Софья, была Сиена. Сиена была предупреждена об этом рекомендательным письмом кардинала Виссариона еще полтора месяца тому назад. Виссарион писал: