- Я скоро буду, держитесь.
Дима сунул мобильник в карман, повернул за угол небольшого ларька, где продавались городские сувениры, и пошел по чистому асфальту набережной улицы.
В темнеющем небе сверкала полная луна, изредка скрываясь за небольшими облаками. Нагретый жарким солнцем ветер теперь разгуливал по ночным улицам, а деревья, что обрамляли тротуар до самого конца зеленой листвой, тихо шептались между собой. Чуть вдалеке, за низкими каменными стенами, во всей своей безмятежности распласталось море. Оно загадочно играло бликами лунного света; отражало в себе холодный блеск полного месяца, и Дима подумал, что в такую смиренную ночь ничего ужасного произойти просто не могло.
Когда набережная осталась позади, Дима увидел желтый автомобиль, припаркованный рядом с пит-стопом. Мужчина, сидевший на водительском месте, правым локтем упирался в руль, а в левой руке, между пальцев, сжимал окурок сигареты. Его сонный взгляд скользнул по боковому зеркальцу и остановился на парне в растрепанном костюме.
Несколько секунд они оба молча смотрели друг на друга, прислушиваясь к самым дальним и неуловимым звукам засыпающего города, а потом водитель ловким движением пальца отбросил окурок в сторону и подал хриплый голос.
- Тебе куда, паренек? Я собирался домой, улов, понимаешь, сегодня был неудачным, почти ничего не заработал, поэтому тебя подвезу за полцены.
Дима торопливым шагом направился к автомобилю, и когда дотронулся до ручки двери, снова посмотрел на водителя. За рулем сидел мужчина средних лет, с густой, почти поседевшей бородой и маленькими голубыми глазами. На голову была косо надета ситцевая панама, а яркая цветная рубашка создавала ощущение, будто этот мужчина сбежал с какого-нибудь морского пляжа. Возможно, так и есть, поскольку сейчас протекали самые жаркие дни лета, многие старались выбраться из душных квартир, приевшихся рабочих кабинетов, и пойти на пляж - самое востребованное развлечение в столь жаркое время года.
- Светлая, 31, - проговорил Дима, - городская больница. - А потом захотел добавить «морг», но вовремя остановился.
Водитель незамедлительно кивнул, завел автомобиль, и Дима быстро уселся на заднее сиденье.
- Что ж, сынок, поехали. - С улыбкой сказал мужчина, и желтый автомобиль аккуратно тронулся с места.
Всю поездку Дмитрий смотрел в окно, пытался прийти в себя, но то ужасное лицо Насти, словно яркая вспышка света в кромешной темноте, преследовало его, куда бы он ни увел взгляд. Бледное, обтянутое синими венами лицо, которое злобно скалилось, а холодные трупные губы неуклюже двигались и выдавали самые жуткие слова, которые, вероятно, до конца жизни будут мучить сознание парня: «Что бы ни случилось, я буду рядом. Навсегда...»
Эти мысли заставили его вздрогнуть. Холодная волна неприятных мурашек пробежала по спине, рукам, и исчезла в ногах. Он отчаянно пытался найти оправдание или вразумительное объяснение тому, что случилось в ресторане, но как только в голове мельком проносилась мысль, которая вносила хоть самую малость рационализма - возникала стена, на которой было написано: «Настя попала в аварию и умерла раньше, чем пришла к тебе на свидание»
Пытаясь найти (выдумать) обход этой проклятой стены, Дима и не заметил, как злость окутала его, как забралась в самые глубокие места сердца, и как он сжал кулаки, настолько сильно, что ногти впились в мягкую кожу ладони - кровь медленной струйкой поползла по кистям рук и скрылась за манжетами белоснежной рубашки.
Внезапно автомобиль прервал свое движение. Дима выглянул из-за тонированного окна. Пятиэтажное здание, напоминающее форму перевернутой буквы «V», высилось в темноте. В некоторых окнах горел свет настольных ламп, в них мелькали тени усталых медсестер, нижний этаж был освящен полностью, однако и там стояла гнетущая тишина. Казалось, городскую больницу поглотил туман дремоты.
Дмитрий, не смотря на протестующие отмахи водителя, заплатил полную цену проезда и в спешке направился к стеклянным дверям больницы.
Мягкий свет ночных фонарей ложился на темно-красные плитки тротуара. Где-то рядом бесшумно шелестели деревья, и ветер, будто ночной губитель, подминал цветы, усеянные в клумбы рядом с низкой платформой, ведущей к входу.
Дима вошел внутрь. Его сразу же встретила женщина пятидесяти лет; из помятой медицинской шапочки свисали светлые кудрявые волосы. На бейджике он заметил указательную надпись: «Старшая медсестра. Кононова Елизавета Вячеславовна»