Гудки оборвались. Приятный мужской голос произнес привычное «алло» и замолк в ожидании.
- Привет, Вик, у меня беда. Можешь приехать? Очень нужно выговориться.
- Дима, это ты? - Удивленно произнес голос.
- Да, это я. Не думал, что вспомнишь.
- О чем ты, старина? - Улыбнулся Вик. - Забыть тебя все равно, что забыть про долг на большую сумму денег. Да и виделись мы с тобой не так давно...
- Всего пять лет назад. - Договорил Дима.
Повисло минутное неловкое молчание. Дима перевел взгляд на подъездную дорожку и заметил молодую девушку - она неподвижно сидела под проливным дождем спиной к нему, без зонта и даже капюшона. Ее длинные черные волосы прилипали к промокшей одежде, а руки, словно она находилась под наблюдением строгого учителя, смирено покоились на коленях.
- Как видишь, я тебя не забыл. - Внезапно заговорил Вик.
- Да... - Тихо проговорил Дима, взгляд его был прикован к этой девушке.
- Так по какому поводу ты звонил? У тебя какая-то беда приключилась?
- Я... Мне нужно, чтобы ты...
- Чтобы я что? - Непонимающе спросил Вик. Он нахмурил брови, и его взгляд выцепил из кучи неубранных разрисованных полотен, валявшихся где только вздумается, серебряную рамочку с фотографией его жены и четырехлетнего сына. Внутри будто загорелся рассвет, тепло разлилось по всему телу, и он, не смотря на путаницу с его давним приятелем, улыбнулся.
- Вик? - Хрипло выдавил Дима из засохшего рта.
- Да-да, я тебя слышу, что случилось? Почему ты говоришь шепотом?
- Настя... Она тут. Внизу. Боже мой...
- Ну, так это же твоя девушка. В чем проблема?
Вик услышал хриплое дыхание, какую-то неразборчивую возню, затем торопливые шаги и испуганный голос Дмитрия.
- Она умерла! Вчера вечером ее сбила машина! Твою мать, Вик, ее тело сейчас в морге!
- Я тебя не понимаю, Димас, ты о чем? Какой еще морг?
Вик прислушался к молчанию в динамиках. Иступленное дыхание Димы селило в нем смешанные чувства; с одной стороны казалось, что это все глупый розыгрыш - давний друг решил подшутить,
почему бы и нет? А с другой все складывалось совсем иначе. Шутки шутками, но настолько черный юмор не входил в репертуар Димы. Настолько пугающий и правдоподобный.
Внезапный крик заставил его вздрогнуть, мобильник чуть не выскользнул из рук.
- Какого хрена?! - Закричал Дима, выронил телефон, а затем резко замолк.
Вик испуганно прислушался к еле уловимым звукам, доносившимся из другого конца линии. Шаги... Тяжелые плетущиеся шаги, словно идущий был пьян. Безмолвная тишина прерывалась ускоренным сердцебиением Вика, а потом кто-то поднял телефон Димы.
- Не волнуйся, Вик, с ним все будет хорошо.
Глава 4
Дима с трудом открыл глаза; сначала слепящий свет, а затем болезненный звон в голове наваливаются на него, словно дикая волна. Мобильник лежал чуть поодаль, рядом с кроватью. Экран все еще не погас, значит, потеря сознания была кратковременной. Пытаясь подняться, Дима сваливается с ног, но после повторных усилий вытягивается в полный рост. В полумраке, у дверей стояла Настя. Ее левая сторона лица полностью покрыта запекшейся кровью, а волосы слиплись в мерзкие пучки, и теперь были похожи на стаю сбившихся пауков. Она улыбалась и пристально наблюдала за каждым движением Димы.
Он, в свою очередь, спиной пятится к стене. Его глаза широко распахнуты, руки пробивают дрожь, а горло всеми силами пытается не издать истошного крика, наполненного первобытным страхом и безумием. Он был уверен, если попытаться закричать - смерть не минуема.
Настя, неестественно пошатываясь, делает шаг. Затем второй, третий. Ее бескровные губы разжимаются. В некоторых местах зубы отсутствуют, их выбило машиной. В некоторых - они попросту вдавлены в отростки верхних и нижних челюстей. Только вблизи Дима замечает, что ее задняя часть черепной коробки почти наполовину проваливается внутрь, словно скорлупа яиц. Он видит, как при ее неаккуратных движениях, что-то бледно-розовое поблескивает на свету лампы накаливания. На этой розовой округлости есть маленькие змейки. Наука привыкла называть их извилинами.
Дима отступает назад, дыхание с каждым разом становиться сложнее, сердце пульсирует настолько быстро, что, кажется, совсем скоро не выдержит и навсегда прекратит иступленный ритм. Какая-то часть его подсознания говорит - не так уж это и плохо, быстрая смерть, не самый худший вариант, однако та часть, что упорно сопротивляется первой, селит в нем малейшие лучики надежды.