— Рома. Что там? — проорал я, не сводя дула с темного проема.
— Убил. Выхожу.
Я присел, камень больно впился в колено, прошипев переставил его, продолжая контролировать выход.
— Я выхожу, — еще раз пискнула рация.
— Понял.
На свет дневной вышла фигура с автоматом возле плеча, живой, и чертовски грязный.
— Ты как?
Крикнул, подходя к приятелю.
— Жить буду, если отмоюсь, — горка вся в пыли, на голове паутина, лицо справа вымазано то ли в сажу, то ли еще во что-то, он сдернул лезущую в глаза паутину, спросил, — Что с остальными?
— Лиза мертва, Михалыч в тяжелом состоянии, в машине, у него нога поломана.
— Все Игорек отвоевались, уходим, — обреченно заявил он.
— А тела? — тут же набычился я.
— Сейчас надо здорового спасать. А друзей позже заберем.
Подошли к "мерсу", я дернул дверь, Рома взял под контроль проем. Мало ли как там дела обернулись у старикана.
— Черт, — ругнулся вояка.
Я отступил на шаг, и тоже глянул внутрь. Голова у раненого опрокинута набок, тело обмякло. Только не это, господи если ты есть, не забирай и его. Пока я отчаянно возносил просьбы к небесам, до сознания дошло, трупы никак не могут дышать, им это без надобности. А тут явственно проглядывалось, как грудная клетка отрывисто ходит вверх-вниз.
— Игорь, нам до базы три часа ходу, — Рома продолжал уже начатый разговор, — отдадим Михалыча и назад. К ночи точно вернуться успеем. Да и надо взять… что-то, куда тела положить не так же их вести.
Я поджал губы, и чуть было не сморозил откровенную глупость, по типу я тут остынуть, а ты езжай. Что-то у меня совсем голова не варит, рвусь на никому не нужное самопожертвование. Или я так хочу себя наказать, зато, что не уберег парней? Никогда бы не подумал, но мне бы к мозгправу.
— А если кто придет их пожевать, — ну это уже совсем крик отчаяния, сам все понимаю, а нет, говорю всякую чушь.
— Да кто придет. На нашу войнушку давно все сбежались бы как мертвые, так и живые.
— Хорошо. Ты давай тогда к Михалычу, вдруг чего, а я за руль, — сказал и обошел машину.
Угнездился на водительском сидении, автомат положил рядом. Дизель охотно завелся, врубил первый, и плавно отпустил сцепление, притапливая педаль акселератора. Машина дернулась, но с места двигать отказалась. Плюнул на все эти предосторожности утопил педаль газа до упора, тахометр взметнулся до красного предела, движок отчаянно заорал. Машина качнулась, и резко вырвалась из капкана, внизу что-то проскрежетало и щелкнуло. Сзади послышался тяжелый стон раненого. Глянул в зеркало, вроде ничего не течет. Это хорошо. Вырулил на трассу, ветер сразу ударил в лицо, да так что дыхание сбилось. Да ехать без лобового стекла это прямо скажем вещь крайне затруднительная, и это на спидометре еще только пятьдесят.
— Давай налево, — крикнул Рома из кузова.
— Уверен?
— Да я альтернативный маршрут просмотрел по карте, — тут же послышался ответ вояки.
Я нацепил солнечные очки, и кое-как застегнул горку под горло, пряча лицо почти до носа. Ехать стало в разы комфортнее. Сама дорога слабо отложилась в голове, все мысли были заняты, чудовищной трагедией, унесшей друзей из жизни, и мне хочется думать в лучшей из миров. Они это точно заслужили. Отчего-то не было тоски по умершим, или еще не пришло время и мозгу надо осознать, случившееся? Но вроде с отцом я сразу психанул. А тут пустота в эмоциях. Повзрослел или еще не готов. Разные мысли роились в голове, вокруг происшествия.
Более адекватно я стал воспринимать действительно, только когда увидел, знакомый блокпост перед поселением. Правда сильно видоизменённый. А именно, трое бойцов в полной выкладке, причем один из них целился в нас из автомата укрываясь за мешками с песком. Раньше даже чужаков так злобно не встречали. Что-то тут не так. Еще двое прятались за баррикадой из блоков.
Скинул скорость до минимума, пешеход быстрее идет. Через разбитое окно, донесся крик.
— Стоять руки на виду.
Я поставил машину на нейтралку, накатом еду, опустил воротник, меня тупо не признали, как и машину. До поста метров десять, поэтому крикнул.
— Мужики, я свой. Я Игорь.
— Стоять или стреляю, — блин он ведь серьезно. Да что тут творится.
Тормознул, машину чуть качнуло.
— Игорь, что за хрень? — встревоженно, спросил Рома.
— Ща выясню.
Открыл дверь, выскочил наружу, держа руки поднятыми.
— Парни у нас раненый, — к первому присоединился еще один оба целятся мне в грудь
— На колени, второй тоже вышел.
— Да какого? — волна раздражения подкинула в голову злобы, — вы, что там вообще охренели.
Первый махнул автоматом, бахнул выстрел, я дернулся, шею стрельнула, перед глазами все потемнело. Когда вернулась ясность в голову я лежал на асфальте. Причем пистолет в руке и нацелен на чокнутого постового. Второй отчего-то целиться в сторону.
— Вышел быстро или этому конец, — орет второй куда-то вправо.
— Сами ляжете следом, — это явно Рома, и когда он успел метнуться в канаву.
— Мужики, что происходит? Свяжитесь с Вячеславом Сергеевичем. Мы свои я Игорь Соколов. Мы свои.
— Кот выясни, — нехорошо так сказал первый, блин в Балаклаве и камуфляже городского типа, плюс разгрузка забита под завязку. Они что тут на осадном положении. Тогда чего их, троя, а не толпа с БТРом?
— Я встану? А то холодно лежать.
— Ничего не простудишься, — зло огрызнулся автоматчик.
Прошло, минут пять, как минимум, у меня все затекло, и руку потряхивало от изрядного напряжения, держать пистолет на весу, стало практически невозможно. Еще и шею ломило, так что казалось, боль разъела пол черепа.
Мужик с автоматом хмыкнул и кивнул, явно машинально соглашаясь с голосом в наушнике.
— Сказали вас должно быть пятеро.
— Должно, да не обязано, — тут же нахамил я.
— Где остальные?
— Погибли смертью храбрых, — я сам поразился, насколько правильно прозвучал голос, ни полутона на шутку, все предельно серьезно.
— Значит так. Или вы тут загораете еще часик. Пока приедет Вячеслав Сергеич и опознает вас. Или же сдаёте оружие и едете в центр и ждите там. Выбирай.
— Ром? — крикнул я.
— Хорошо, — отозвались справа, — у нас раненый, так что…
Я уронил пистолет, перекатился на бок, приложил голову на холодный асфальт, убирая напряжение с шеи. Потом почувствовал удар по руке, ПМ с грохотом отлетел к обочине, после меня жёстко перевернули на спину, и заломили руки.
— Уроды у меня шея болит, — взвыл я, чувствуя, как что-то холодное защёлкиваться на запястьях.
Кое-как повернул голову увидеть через дорожный просвет "мерса" как так же пеленают Рому.
— Тут еще один. Он мертвяк. Эти… мертвяка сюда везли…
— Суки он живой, — я взбрыкнул, получил удар по спине, — уроды он живой его срочно к доку надо. Вызовете Илону…
Внезапная вспышка боли и темнота.
Глава 6
— Сижу за решёткой в темнице сырой. Вскормленный в неволе орел молодой, — процитировал я все что вспомнил из великого поэта, берясь за книгу Гоголя "Вечера на хуторе близ Диканьки".
Вроде и времени свободного много, и пишет человек крайне интересно, а вот не идет текст и все тут. Прочту страниц двадцать и снова откладываю. Наверное, чтение больших объёмов это не мое, а ведь раньше на форумах статьи и побольше размером одолевал. Открыл по закладке, прочел первый абзац и понял, что тупо перечисляю слова, не вникая в смысл. Нет, тут не книга виновата, а мое состояние. Нельзя читать классику, когда голова занята всякими мыслями и все больше тоскливыми, и безрадостными.
Встал с кровати, пружины противно скрипнули, неспешно натянул кеды, и обогнув столик, встал возле хоть и большого, но капитально зарешеченного окна. Не глядя, нащупал пачку сигарет, вынул одну, неспешно размял в пальцах. Не сегодня так завтра должны освободить, в этом меня заверили Яна со Славиком и сам Валерий Никифорович. Отпустили бы раньше, но Михалыч только вчера нормально смог разговаривать. Сегодня сверят наши показания и свобода.