— Ма, — она сразу же повернулась, словно ждала, когда окликну, — а где дядя Володя?
— Не выбрался.
— А Паша и Вилмар?
— Вилмара вместе с отцом, — и чего она боится его по имени называть, — а Пашка пропал, мы так и не дозвонились.
Да, все хуже, чем можно представить. Всех, кого мог вспомнить с ходу, нет уже среди нас.
— Может, ты помнишь, к кому можно поехать?
— Почти все, кто к нам был близок, остались там, — не раздумывая ответила она, похоже, сама только что перебирала варианты, — Одни мы остались, сынок, совсем одни.
От ее слов потянуло такой тяжелой серой безысходностью, что у меня защемило сердце. Вместе с отцом умерло и ее жизнелюбие, осталась только блеклая тень от прекрасной волевой женщины. Отчего-то на ум пришли жены викингов, что уходили вместе с мужьями. Теперь я понимаю, почему. Не будь меня, мать, наверное, тоже… я тут же погнал эти мысли вон, как мелких паразитов из амбара.
— Не все так плохо, я знаю, куда нам надо, — мысль обнаружилась как-то внезапно, стоило только выгнать лишние.
Она даже не задала вопросов, просто поверила. Остановился, быстро развернул карты и через минуту сориентировался, где нахожусь, привычно прочертил маршрут. Единственное, куда можно двинуться, это в поселок, где еще утром я оставил раненых, думается, мой альтруизм зачтется. Не все же вокруг сволочи.
Пока ехал, снова утонул в мыслях-воспоминаниях, перед глазами всплывал образ отца, если поначалу напрягался, вспоминая его голос, лицо, запах то потом все пришло само. Горечь от утраты давила на сердце вполне реальной болью, в горле ком, а на глазах так и норовили выплыть слезы. Плакать нельзя, нужно быть сильным ради матери, ради нашего будущего и ради мести. Каким бы это и ни звучало штампом. Как только я коснулся этих мыслей, откуда-то изнутри вылез голос писклявый, мерзкий. "Месть, только словами и можешь ограничиться. Чистоплюй ты недобитый. Воин хренов, только трупам головы и можешь ломать. А как дело коснулось реальной угрозы, все, сдулся, попыхтел и покричал, и сдулся. Убежал, а еще и отмазку придумал, мол, отступил, чтобы потом вернуться подготовленным и убить. Тьфу, срамота". На все эти вопли совести или чего там еще, я не стал искать оправдания или начинать внутренний спор, а все, потому что не верил ни единому слову. В сознании четко сформулировалось понимание, я отомщу и при этом выживу. А бог, судьба или вселенская справедливость не даст сдохнуть этой твари раньше времени.
Из потока мыслей меня выдернуло мигание лапочки, именно сейчас бензин решил закончиться. Свинство. Сколько там можно на лампочке проехать? Забыл. Ага, не знал, да еще и забыл. Допустим, пару км. Что выходит? Ищем заправку или новую машину, я более пристально присмотрелся к пейзажу за окном. Вокруг лес, сверху свинцовые небеса с мелкой моросью, и ни одного признака жилья. Приостановился, сверился с картой.
— Что стряслось? — спросила мама.
— Бензин заканчивается.
— Если проехать дальше пару километров и свернуть направо, то там будет деревня, — после небольшой паузы высказалась она.
— Ага, карта то же самое говорит.
Заезжать в неизвестную деревню страшновато, но и выбор-то у нас не большой.
Крыши домов увидел еще на подъезде так, что промахнуться не получилось бы при всем желании. Завернул на раскисшую дорогу, машина натужно заревела, не для таких дорог она делана, и совсем медленно въехал в поселок. Подобные деревни должны были умереть еще при распаде Союза, но агонизировали, не желая принимать неизбежное из-за из последних сил упертых стариков. Следы агонии виднелись повсюду: несколько плохо залатанных заборов, некоторые так и вообще подперты бетонными столбами, явно дети приезжали ремонтировать. На другом доме, с виду только под снос, виднелась новенькая крыша. Я остановился возле ближайшего строения, немного подумав, развернул машину, так, чтобы уехать без проблем, в случае чего-то непредвиденного, печального или агрессивного. Подобрал топор, вылез из машины, мама последовала моему примеру.
— Я осмотрюсь, — неспешно побрел меж домов, кричать не было смысла, если бы хотели, вышли бы еще на шум двигателя.
А если засада? Неприятно кольнула мысль. Поздно дергаться, уже не вырвемся. Завернулся за угол, прежде убедился, мать стоит возле машины под охраной кота.
— Ух ты ёх, — вырвалось непроизвольно из горла.
За гнилым забором стоял дед, борода клоком, на голове шапка ушанка задрыпанного вида и фуфайка, порванная в трех местах, причем давно. Я от удивления опустил топор, смотря на мертвяка, пытающегося добраться до моего мяса, руки тянет, ногти черные грязные. Стою спокойный, словно литр валерьянки выпил, разглядываю. Что за дьявольщина, чего такой спокойный? Я небрежно столкнул ушанку с лысой головы зомби и безразлично рубанул. Тело упало, я, походя, заметил, что он в одних трусах. Что же, встреча не напрасная, теперь точно понятно, в деревне никого. Дальше осмотр потек рутинно-муторно, голова какая-то ватная, мысли путаются, машинально заглядываю во дворы, дальше не хожу, ибо незачем. Чем больше ходил, тем больше понимал, нет тут машин, и тем более бензина. Но ходил, на "а вдруг". Но, увы, удача мне не улыбнулась, твердо стояла ко мне пятой точкой. Когда вернулся к машине, то застал маму в глубокой задумчивости, гладившую Братана по голове, он невозмутимо сидел на капоте, никак не реагируя на ласку.
— Пусто, — коротко ответил на немой вопрос.
Ситуация вырисовывалась хуже некуда, застрять в глухомани на неопределенный срок без еды (пару банок тушенки и макарон не в счет) и бензина, да еще с туманными перспективами. Но отчаиваться нельзя, надо отыгрывать невозмутимость и решимость, хотя играть не приходится, внутри какое-то неправильное спокойствие. Так, и что теперь делать? Идти искать машину, что тут думать. Хорошо, население в стране плотное, через километров десять-двадцать точно наткнешься на другую деревню. Эх, пора готовиться к ночлегу.
— Если проедем десяток километров, то въедем к следующей деревушке, — задумчиво сообщила мать, — дотянем?
— Не знаю. Ну, лучше проехать часть пути, чем идти весь, — принял я окончательное решение
Сели, я осторожно выехал на шоссе. Зря грешил на удачу, она все же подмигнула мне в виде стоящей на обочине старой проржавевшей "Ауди".
— Не вылезай, — с обочины к нам корявой походкой вышли двое мертвых, один в платье, другой в костюме. Идут синхронно, сразу не управлюсь, надо их разделить. Дождался, пока они подойдут к "Ауди", тот, что в костюме, уперся в капот, другой двинулся дальше, совсем тупые. Тот, что в костюме даже не пытается обойти препятствие, вот и славно, побудь там я скоро подойду, познакомлю с топором. Буднично зарубил женщину, тут же забыл, осторожно шагая подошел к мужику, тот перенаправил "целеуказатель", сдвинулся ко мне, морда — жуть, серая оплывшая кожа, глаза навыкат. Вот тебе подарочек, как и обещал. Позади послышались шаги, я дернулся. Мама. Хм, а внутри полный штиль, ни намека на эмоции, прям на зевоту тянет.
— Ты как?
— Нормально. Не нужно было выходить.
Она промолчала, мир точно поменялся, я укоряю мать, а не наоборот. Ключи оказались там, где им и положено, в зажигании. Хм, и чего это они вышли из машины, и суецидничали в канаве, дома, что ли, не так романтично. В такие сказки я не верю. Подошел к телам, м-да. Следы от пуль смог распознать почти сразу, вот что за мрази полезли, убивают даже не грабя, а только из-за удовольствия. Я присел на корточки, дабы получше рассмотреть трупы, блин, так ведь и не скажешь, когда умерли, день или неделю назад, разлагаться зомби не особо спешили. Так, срочно на проселочные дороги, нет у меня желания обзаводиться дополнительными дырками. Спешно перегрузил вещи, мать попросил постоять на стреме, вещи прежних хозяев выкинул, нам этого не надо. Старая немецкая машина неохотно заворчала и нехотя сделала одолжение, завелась. Воткнул скорость, с трудом тронулся. Братан нервно перешагивал, то ли машина не нравится, то ли трупы за окном, его фиг поймешь.