Мелтон сильно сжал вялые бицепсы бывшего друга, заставляя его встать.
— Через двадцать пять минут мы будем у скал, и поверь мне, Талбот, тебя ждут незабываемые впечатления!
— Джим!.. Аллен!
Второй окрик Марты, менее обеспокоенный, чем первый, заставил сделавшего несколько шагов Талбота мгновенно остановиться и предпринять слабую попытку освободить руку. Но Мелтон сжал локоть соперника еще сильнее.
— Будьте… Будьте осторожны, — еле слышно прошептала молодая женщина.
Пока они плыли на пироге, Мелтон детально объяснил, как пользоваться дорогим ультрасовременным аквалангом, заказанным из Западной Германии. Показал Джиму регуляторы поступления воздуха в дыхательную маску и, когда их легкая лодка; приблизилась к скалам, Аллеи продемонстрировал, как нужно заряжать гарпуном подводное пневматическое ружье.
— Как видишь, все очень просто, — закончил свои объяснения Мелтон, холодно уставясь в узкую впалую грудь приятеля, словно стараясь найти на ней точное местонахождение грудины. — Под давлением сжатого воздуха гарпун этого ружья пробивает насмерть живую цель под водой на расстоянии трех метров.
Мелтон надел ласты и стал прилаживать на спину кислородные баллоны своего аппарата.
— И последний совет, — сказал он назидательно. — Не наставляй ружье на себя. Этот гарпун запросто проткнет человека насквозь.
Они нырнули почти одновременно, каждый оставляя за собой тонкую струйку пузырьков, поднявшуюся к волнообразной поверхности воды. Мелтон плыл, сильно и ловко отталкиваясь ластами как опытный пловец, привыкший длительное время находиться под водой. Талбот, напротив, неуклюже дергал ногами, казавшимися еще тоньше и длиннее от висевшей на ступенях дополнительным грузом резины.
Под водой Аллен посмотрел на соперника с тем же холодным вниманием, с каким разглядывал его на суше. И опять его охватила внутренняя ярость. Вновь и вновь он спрашивал себя, что особенного нашла жена в этом жалком типе? Что в этом субъекте без всяких видимых достоинств было такое, что разожгло в Марте страстную чувственность, что возбудило в ней бесстыдное желание отдаваться ему средь белого дня?
Аллен сделал глубокий вздох и взял правой рукой наизготовку подводное ружье. Крупная рыба — попугай проплыла мимо, затем еще и еще одна. Вскоре вокруг словно расцвела клумба из тысячи живых ярких цветов. Оба ныряльщика как бы погрузились в облако разноцветных тропических рыб… Вдруг Мелтон заметил чуть вдали черную зловещую тень, которую отбрасывала плывущая в солнечной воде огромная голубая акула. Ее словно морскую королеву сопровождал почетный эскорт — четыре акулы, но меньшего размера.
Не двигаясь, Аллен несколько секунд наблюдал за морским чудовищем, неторопливо прогуливающем свое огромное блестящее цилиндрическое тело. Акула застыла на месте, медленно поворачиваясь вокруг, высматривая возможную жертву безжалостным глазом. Стараясь не привлечь внимание гигантской хищницы, Аллен подплыл к своему приятелю, потряс его за плечо и с удовлетворением убедился, что у того кожа покрылась мурашками от ужаса. Он приблизился к Джиму вплотную, так, чтобы их маски соприкоснулись.
— Не двигайся, — крикнул Мелтон что есть мочи. Аллен увидел, как из глаз Талбота, неотступно следившего за движениями огромной акулы, выкатились две большие слезы. Чудовище удалилось от них, чуть шевеля хвостовым плавником, пока не исчезло из виду. Мелтон почувствовал, что что-то твердое толкнуло его в бок и скользнуло вниз по ноге. Опустив глаза, он увидел на дне выпавшее из онемевших пальцев Джима подводное ружье. Этот кретин забыл пристегнуть его к запястью специальной цепочкой!
Аллен вновь повернулся к инертной человеческой массе.
— Талбот! — закричал он сквозь маску. — Талбот, ты меня слышишь?
Тот утвердительно кивнул и весь задергался, панически показывая то в сторону исчезнувшей акулы, то наверх, где на фоне изумрудной толщи воды выделялось темным пятном дно пироги.
Мелтон отрицательно покачал головой, наслаждаясь пьянящим удовлетворением от сознания того, что его соперник, хотя этого не подозревает, уже никогда — никогда! — сам не поднимется на поверхность. Здесь, на песчаном дне у коралловых рифов, будет казнен негодяй, которого он считал другом, гнусный предатель. Этот презренный тип украл у него то, что было предназначено богом и людьми только ему, Аллену Мелтону.
Ему, Аллену, доставит удовольствие закрыть навсегда эти умоляющие глаза, те самые глаза, что час назад смотрели так насмешливо и лицемерно… Заглушить навсегда эти уши, что слышали страстные всхлипывания Марты, заткнуть этот рот, исторгавший столько бесстыдной лжи, целованный той, которая должна была принадлежать только ему. Этот рот теперь ни на что не годен, кроме как вопить от страха и молить о пощаде!