Она, пытаясь высвободиться, хотела оцарапать Шейна, но он помешал ей, схватив за запястья.
— Эрнст стрелял в меня, вбив себе в голову, что я хочу обвинить вас в убийстве мачехи. Вам следует быть благодарной ему за такую заботу.
Дороти, округлив глаза и открыв рот, упала на кушетку.
— Вы… Эрнст стрелял в вас? Нет!
— Да. Он думает, что Карл специально задержал его вчера вечером внизу, чтобы вы могли спокойно закончить работу… удушить свою мачеху!
— Дурак! Он сумасшедший! А… что еще он сказал вам?
— Немало, до того, как я свел с ним счеты. И того, что он мне сказал, и того, о чем я сам догадался, вполне достаточно…
Майкл немного помолчал, затем решил рискнуть.
— Вы знаете, что Карл пытался шантажировать вашу мачеху?
Насколько он мог судить, удивление Дороти было искренним.
— Шантажировать ее… Леору? Вы сошли с ума или что? Я никогда не слышала ничего более дикого. По какой же причине?
— А кто, по-вашему, кроме него, мог писать эти письма с угрозами?
— Кто угодно!
Она задумалась на несколько секунд, потом сказала наугад:
— Без сомнения, какой-нибудь ненормальный, ну, кто знал, что у нее есть деньги… — Она помолчала. — Скажите, а вы знали, что сегодня пришло еще одно письмо?
Майкл подскочил.
— Еще письмо с угрозами?
— Ну да. Вы этого не знали? А я думала, что вам известно все.
— А что это было за письмо? Откуда оно пришло?
— Такое же, как и другие. Напечатано на машинке и опущено в Майами. Почтовый штемпель проставлен вчера вечером, и папа сказал, оно сводит на нет вашу версию о том, что Джон Дарнелл невиновен. Потому что человек, задушивший Леору, не стал бы вчера вечером посылать новое письмо. Если его писал Карл, значит, он никого не убивал.
— Это не доказывает ничего, — возразил Шейн, — кроме того, что кто-то надеется таким образом выбраться из ловушки.
Шейн закурил вторую сигарету и некоторое время мрачно смотрел па ковер. Дороти, склонив голову набок, наблюдала за ним. Она пыталась сказать что-то, но так ничего и не произнесла. Потом она встала и прошла мимо Шейна, казалось, забывшего о ее присутствии.
Дороти уже подошла к двери спальни, когда в углу за ширмой зазвонил телефон. Она обернулась, а Шейн, встряхнув головой, как человек, вылезший из воды, взглянул на ширму, потом на Дороти. Телефон замолчал.
— Это параллельный телефон?
— Да. Внизу ответила прислуга.
Они подождали. Телефон больше не звонил, но через некоторое время в дверь постучали.
— Да?
Шейн спокойно смотрел на Дороти.
Дверь открылась, и горничная сказала:
— Кто-то интересовался, здесь ли находится мистер Шейн, мисс. Я сказала, что, кажется, здесь. Человек сообщил, что скоро будет здесь, и повесил трубку.
Шейн небрежно поднялся с места.
— У меня впечатление, что это собаки из своры Майами-Бич, которые идут по моему следу.
Он не торопясь направился к двери, бросив на ходу:
— До скорого свидания в «Телли-Хо».
Стремительно спустившись вниз по лестнице, Майкл вскочил в машину и помчался в Майами, пока еще был шанс, что он не окажется за решеткой. Но он уже начал сомневаться, что оставшегося времени хватит для завершения дела Трипа.
Глава 15
Шейн остановился на первой же стоянке у аптеки на бульваре и из телефонной кабины позвонил к себе в отель. Портье ответил ему, что Филлис еще не вернулась и не звонила. Он позвонил Уиллу Джентри и услышал взволнованный голос приятеля:
— Боже мой, Майкл! Что это с вами? Вы бьете морды всем по очереди! Я очень хочу помочь вам и оберегать вас, но нельзя же так зарываться! Вы не должны бить таких типов, как Пэйнтер!
— А почему бы и нет?
— Ради бога, Майкл, будьте благоразумны!
— Это копилось уже давно, Уилл. А этот подонок не сказал вам, что собирается упрятать меня в тюрьму?
— Конечно. Но это ничего не даст. Однако сопротивление аресту и нападение на полицейского при выполнении им служебных обязанностей может обойтись вам очень дорого, мой милый. Если вы сунете нос в Майами, я буду вынужден арестовать вас.
— Вы правы, Уилл, — устало проговорил Майкл, — я ставлю своих друзей в трудное положение. Вы очень много сделали для меня, и я всегда помню об этом. Если вам нужно послать за мной машину, то я сейчас звоню вам с угла Двадцатой улицы и бульвара Бискейн.
— Полно, Майкл, вы ведь понимаете, что только на том основании, что вы мой друг, я не могу позволить себе возражать против вашего ареста.
— Я знаю, знаю, Уилл. Нельзя требовать от друзей слишком многого.
Майкл услышал сдавленное ругательство и улыбнулся, а Джентри продолжал: