Жена Траска, прислонив коробку к стене, перебирала на большом кольце звякающие ключи и приговаривала:
– Куда же ты подевался.
Наконец нашла нужный и толкнула бедром дверь. Интерьер оказался неожиданным: никаких внутренних стен, единственное помещение оформлено наподобие студии, и в ней было намного светлее, чем я мог представить снаружи. Ничем не облицованные стены покрашены в белый цвет, свет проникал сквозь большое, выходящее на протоку арочное окно. С одной стороны зона кухни, с другой – диван и кресло у дровяной печки. Мебель в стиле скандинавской шестидесятых годов: простые линии, приглушенные тона. Почти весь покрытый лаком пол застилал красный ковер.
Все выглядело новым, еще не побывавшим в употреблении, и в воздухе по-прежнему витал легкий запах свежей краски. Помещение было хотя небольшим, но светлым и воздушным – вполне достойным оказаться на страницах толстых глянцевых туристических журналов. Траск сказал, что его восстановлением занимается жена, и она проделала хорошую работу.
Женщина поставила коробку на кухонный стол.
– Мы не предполагали принимать здесь гостей до начала сезона. – Говоря, она пощелкала выключателями, и из калорифера на стене потекла струя теплого воздуха. – Не все закончено, но вам будет удобно. Дровяная печка, если потребуется, тоже работает. Телевизора и вай-фая нет, но мобильный сигнал обычно ловится. Ванная вон там. – Она показала на дверь пристроенной в углу кабинки.
Я кивнул, но, на мой взгляд, чего-то все же недоставало.
– А где кровать?
Мне очень не хотелось спать на коротком диване.
Жена Траска подошла к отделанной грубо отесанными досками части стены, потянула за кожаный ремень, и конструкция, повернувшись, опустилась на пол и превратилась в кровать.
– Сейчас принесу из машины одеяла и постельное белье, – проговорила она без всякого энтузиазма. – А вы пока расслабьтесь.
Я не возражал и опустился в кресло у арочного окна. Несмотря на струю теплого воздуха из калорифера, муть в голове и дрожь не унимались. Меня знобило, все тело болело, и я чувствовал жуткую слабость. Уровень прилива в протоке стал значительно ниже. Насколько хватало глаз, снаружи были только поля, дюны и вода. Я начал сомневаться, правильно ли поступил, что не стал искать гостиницу. Если мое состояние ухудшится, помощь придет не скоро. Здесь мне приходится надеяться только на себя.
Но я к этому привык.
Когда жена Траска вернулась, я попытался подняться на ноги, но она отмахнулась от моей помощи.
– Не вставайте. – Она даже улыбнулась. Как-то напряженно, но все-таки улыбнулась. – Лучше сидите, а то еще упадете.
В ее словах была правда. Быстро застелив кровать, она распрямилась и осмотрелась.
– Кажется, все. Я оставляю вам чай, кофе, немного супа и какие-то мелочи, чтобы вы не голодали. Если нужно что-нибудь еще, говорите.
– Нет, спасибо. – Я хотел только одного: чтобы она поскорее ушла и я мог рухнуть на кровать.
– Я возьму ваши ботинки. У нас есть сушильное помещение, поставим их туда. Завтра их вам кто-нибудь занесет. – Она с сомнением посмотрела на меня. – Вы уверены, что с вами все в порядке?
– Не беспокойтесь.
– Я запишу вам мой номер телефона на случай… Ну, просто на всякий случай. – Она черкнула номер на страничке извлеченного из кухонного шкафчика блокнота и протянула мне. – Хотите, я позвоню и сообщу, что вы у нас? Вашей жене или кому-нибудь еще?
– Не надо. Но все равно спасибо.
Она собралась уходить, но на пороге замялась.
– Простите, что повела себя так с вами. Странный выдался день. Эмоции зашкаливали. У всех у нас.
Если бы не моя болезнь, я бы заинтересовался, что она имела в виду, но теперь мне было не до этого.
– Все нормально. Я ценю, что вы и ваш муж для меня сделали.
– Мой муж? – Она озадаченно посмотрела на меня, но в следующее мгновение поняла мою ошибку, и ее лицо прояснилось. – Вы имеете в виду Эндрю?
– Извините… я решил…
– Энрю мне не муж. Он мой шурин.
Ее щеки вспыхнули. Я силился подыскать какие-то слова, но она уже взялась за ручку двери.
– Позвоните, если что-то понадобится. – Она ушла, больше на меня не взглянув.
Дверь за ней закрылась. Я посмотрел на листок из блокнота в моей руке, заранее зная, что там написано. Над цифрами петлеобразными буквами было выведено ее имя.
Рэйчел Дерби.
Глава 8
На следующее утро меня разбудили крики чаек. Вырвавшие из глубокого сна хриплые вопли были настолько громкими, что казалось, птицы находятся в той же комнате, что я. За веками светилась легкая белизна, что было странно, поскольку я сплю с закрытыми шторами. Мне не хотелось вставать, и я попытался не обращать внимания, но все-таки открыл глаза и уставился в незнакомый остроконечный в середине незнакомый потолок с белыми балками перекрытия. Я понятия не имел, где нахожусь, но затем вспомнил.