Воорт оборачивается и смотрит в глаза женщины, которую такая же дискета поместила в список жертв. Если он не использует эту информацию, может погибнуть еще больше людей.
– Джилл, у тебя есть компьютер?
Он чувствует себя грязным. Она достает маленький ноутбук «Тошиба», ставит на кухонный стол и нажимает кнопку. Еще есть время передумать. Но пальцы Воорта, кажется, двигаются сами по себе, вставляя дискету в дисковод.
– Я тоже хочу посмотреть. – Джилл устраивается рядом. Ее лицо горит предвкушением, и у Воорта мелькает мысль, не выглядит ли он так же.
– Нет. Сядь там. – Воорт чувствует себя лицемером, защищая личную жизнь Фрэнка Грина.
– Конрад, меня это тоже касается.
– Обещаю, если здесь будет что-то о тебе, сможешь посмотреть.
На этот раз она не спорит, и Воорт благодарен хотя бы за это.
На дискете оказывается всего одно досье, озаглавленное «Грин, Фрэнк». Воорт смотрит на фотографии и подзаголовки: «График», «История», «Привычки», «Планы».
В памяти звучит голос отца: «Сложнее всего выбирать между добром и добром, дружок».
– Ну? – спрашивает с дивана умирающая от любопытства Джилл.
Воорт нажимает «Планы» и начинает читать.
Он ничего не говорит ей о прочитанном. Но через некоторое время чуть слышно шепчет:
– О Господи.
Глава 21
И вот настает день. Дата с рисунков Фрэнка Грина.
Часы в комнате для брифингов бьют шесть утра. Солнце еще не взошло, но более сотни копов, агентов ФБР и экспертов из антитеррористического отдела подаются вперед, не сводя взглядов с Воорта.
– Фрэнк Аллан Грин, – говорит Воорт с кафедры, – родился в Бейсайде в семье, принадлежащей к среднему классу. В школе ни в какие клубы не вступал. Ни братьев, ни сестер не имел. Отец работал продавцом в универмаге «Мейси». Мать – медсестрой.
Шеска был так чертовски уверен, что сегодня ничего не произойдет, думает Воорт.
Два экрана по бокам от Воорта демонстрируют фотографии, документы и письма, добытые Шеской и записанные на дискету.
– Школу закончил без проблем. Часто менял работу.
Грин, прежде бывший для управления невидимкой, обретает тело, лицо, голос, историю. Шеска – через Воорта – обеспечивает полицию материалами на случай, если с Грином придется говорить. Никогда не знаешь, какой подход может успокоить человека.
– Грин работал на ксероксе в юридической фирме, был мальчиком на побегушках в телекомпании, охранником на Девятнадцатой улице. С семи вечера до двух часов ночи. Минимальная зарплата. Никаких льгот. В любую погоду. Патрулировал квартал.
На экранах Грин, в синей форме, обнимает золотистого ретривера возле припаркованной машины. Прижимается щекой к голове собаки. Кто держит поводок, на снимке не видно.
– Фюрер любил животных, – ворчит из первого ряда Микки.
Очень качественный снимок. Грину на вид около тридцати, бледный, лицо рябоватое после юношеских прыщей, если верить украденной Шеской медицинской карте. Кудрявые черные волосы на макушке редеют. Длинные баки, тонкий нос, круглые уши. На этой фотографии в отличие от сделанного полицией Массачусетса наброска он носит очки в тонкой оправе, формой и размером напоминающие яйца дрозда.
Мэр, в пять часов утра узнавший, как Воорт получил эту информацию, сказал:
– Используйте все, что есть. Мне плевать, откуда это взялось. Остановите его. А об Американском союзе защиты гражданских свобод побеспокоитесь потом. Всем руководить будет Джек Лопес из антитеррористического отдела.
– Фрэнк Грин был хорошим охранником. В том квартале его до сих пор вспоминают. Вежливый. Помогал носить тяжелые сумки. Гонял наркоманов с улицы. Звонил в полицию, если видел что-то подозрительное.
Теперь переход к самой мерзкой части. Воорт готов был провалиться сквозь землю, читая об этом в досье Шески.
– Потом подал заявление в Полицейскую академию и получил отказ.
Зал оглашает дружный стон.
– Он хотел быть копом.
Сколько раз стрелки, бомбисты, телефонные террористы оказывались обиженными служащими.
– Мне в голову не приходило просматривать заявления в академию. Я проверял только регистрацию арестов, жалобы на жестокость.
Воорт, перебарывая тошноту, рассказывает слушателям о проваленном психологическом тестировании и отказе, из-за которого бывший охранник возненавидел отвергшее его управление.
С полуночи, еще до того как Шеска появился у дома Джилл Таун, Джек Лопес приказал тщательно патрулировать районы мэрии и участка, изображенного на рисунке Грина. Полицейские в штатском расхаживали по площади и соседним кварталам, ожидая открытия сотен магазинов и ресторанов, а также наплыва покупателей, туристов и работающих по субботам жителей окраин. С точки зрения Грина, для взрыва суббота ничем не хуже рабочего дня. Все знают, что комиссар любит работать в выходные дни и требует того же и от других начальников управлений.
Все копы на улицах получили описание фургона Грина, фотографии разыскиваемого и строчнозированные компьютером варианты его внешности: Грин в других очках, без очков, в солнцезащитных очках, с другими волосами.
Люди из групп наблюдения ФБР расставлены у окон первых этажей. На крышах засели снайперы. Вертолеты патрулируют за въездом и выездом с федеральной магистрали и Бруклинского моста.
Воорт говорит:
– Возможно, фургон перекрашен. Как видно на снимке, справа задний бампер помят во время аварии. На левом переднем стекле наклеен знак «Гринписа», еще один – Всемирного фонда дикой природы – на заднем стекле, справа внизу.
Шеска сказал: «Если ошибетесь, вы никогда себе не простите».
Мысленно Воорт отвечает полковнику: «Ошибкой было бы не готовиться уже сейчас. В материалах нет никаких доказательств, что Грин не проявится. В сущности, увидев твои треклятые улики, я бы сказал, что он вполне может объявиться».
– Даже если краска новая, он вряд ли починил бампер. Черт побери, он же собирается взорвать фургон. Поэтому обращайте внимание на нужную модель, пусть и другого цвета. Проверяйте бамперы. Смотрите на наклейки.
Шеска сказал: «Я мог бы остановить Грина, но вы за мной погнались».
Мысленно Воорт отвечает: «Если бы не ты, Мичум был бы жив». Он обращается к слушателям:
– Сейчас вы услышите запись звонка Фрэнка Грина на ток-шоу в Массачусетсе. Запомните голос.
Раздается низкий, злой голос:
– Джон Локк сказал: «Тот, кто пожелал бы отнять мою свободу, отнял бы у меня и все остальное. И вследствие этого для меня законно убить его». Я говорю о бесчеловечной полиции Нью-Йорка.
Воорт говорит:
– Слышите «р»? Он картавит. Следующий звонок сделан торговцу оружием.
«Вот, что мне хотелось бы знать, Мичум: давал ли ты Шеске имена других людей, кроме тех, о которых мне рассказал? Они тоже в опасности».
Звучит запись:
– Собираетесь в октябре в Нью-Йорк? Держитесь подальше от Полис-плаза, один! Я слыхал, там будет большой тарарам!
По залу проходит движение. Каждый думает: «Я сейчас в Полис-плаза, один».
– Слайд, пожалуйста. Перед вами образец его почерка. Это письмо, которое Грин послал президенту. Видите длинную петельку на «р»? Возможно, вы решите, что нашли его, но он выглядит по-другому. Посмотрите на список покупок, письмо – на что-нибудь, написанное его рукой.
Микки передает по залу пузырек лосьона после бритья «Олд спайс», чтобы все узнали, какие запахи предпочитает Грин.
– Вопросы?
Поднимается несколько рук. Один детектив спрашивает:
– Как долго мы будем сохранять этот уровень готовности, если он не появится?
– Вам сообщат.
Вопрос агента ФБР:
– Раз о нем столько информации, почему его не арестовали раньше?
– Информация получена недавно.
Еще один вопрос:
– Разве не противозаконно писать президенту такие письма?
– Грин не угрожал ему лично.
Потом все расходятся, а к Воорту подходит Микки. В руках у него вчерашняя «Пост», открытая на восьмой полосе – на заметке о банкете в честь ухода на пенсию Хью Аддоницио.