Она так стремительно рванулась вперед, что пресловутая золовка не успела её удержать. Полицейский схватил Марию за руку. Она боролась с ним, она никак не могла ему втолковать, что ей нужно только потрогать остатки песка в ящике. Подъехал молочный фургон; на диво бравые, на диво благонадежные девицы из гитлерюгенда собрали ребят в кучу и стали их кормить и поить.
Мария увидела старшего мелеровского внука. Она окликнула его, мальчуган с плачем прижался к ней.
— Дядя Гешке взял нашу Лину на руки, и, когда бомба упала, их вместе и убило.
1 Спокойно (англ).
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
I
Тетя Амалия регулярно посещала дом Мальцанов, пока они были соседями. Но ввиду непрерывного сокращения жилой площади обеим семьям был оставлен только один из двух домов, и Мальцаны переехали в венцловский дом; с этих пор тетя Амалия никогда не ходила в гости на первый этаж. Все, посмеиваясь и возмущаясь, подчинились ее строгому приказу: никто не смеет переступать порог ее квартиры. Еду ей должны оставлять на столике за дверью. Как ни тяжело было ей взбираться наверх с больной ногой, она сама выбрала второй этаж, потому что никак не могла расстаться со своим любимым фонарем. Там она обычно сидела и поглядывала сквозь цветные стекла на Шарнхорстштрассе, не идет ли почтальон или какой-нибудь гость. Выходить она почти не могла, причесаться, одеться, убрать комнату стоило ей больших трудов; потом она, совсем обессилев, сидела одна перед разноцветными, зелеными и красными, стеклами; когда темнело и на улице уже ничего не было видно, она вызывала в памяти образы людей, которые были ей дороги. Знакомые образы из истории и из собственной жизни. Поворачивая голову в разные стороны, она оживленно беседовала с этими призрачными личностями, даже злобно смеялась иногда. Она позволяла себе рискованные шутки, подслушанные у мужчин. Она чувствовала себя отлично, вполне в своем кругу. Общество было самое избранное— от великого курфюрста до ее собственного племянника. Посторонние редко допускались на эти приемы, да и то лишь самые благонадежные, вроде племянницы Леноры, которая теперь дневала и ночевала в госпитале, или внучатой племянницы Аннелизы, которую она совсем потеряла из виду. Остальных родственников она не желала видеть и даже попросту позабыла о них.