Как так?
- Макс? Ты меня слышал?
- Да, - он посмотрел в мою сторону, а потом и на довольную Юльку.
- Здорово, значит поехали, - та улыбнулась в ответ и уже начала поворачиваться, чтобы забраться в машину.
- Эм-м-м, Максик? - я растерянно хлопнула глазами, - Как это, поехали?
Мужчина вздохнул и решительно отрезал:
- Юля! Мы не едем! Все, разговор окончен!
- Но Максим? Я специально покупала платье. И вообще, так не делается! Мы договаривались, что поедем вместе, - девушка взвизгнула и всплеснула руками.
- Ничего страшного, съездишь одна. Все до завтра, - отрицательно качнув головой, он развернулся и направился к подъезду.
- Но она твоя сестра! - Юлия не сдавалась и засеменила следом.
Мужчина остановился и, качнувшись с пятки на носок, медленно развернулся, - Да, Юля. Она МОЯ сестра. Поэтому хотя бы сегодня давай без скандалов.
В полнейшей тишине мы дошли до лифта и доехали до квартиры, уютной однушки, купленной Максом и родителями пару лет назад.
- Знаешь, Макс, иногда я тебя совсем не понимаю. Зачем ты встречаешься с Юлькой, если она тебе не нравится?
- Почему ты так решила? - брат закрыл входную дверь и пошел на кухню.
- Если бы нравилась, не общался бы с ней так, - я взмахнула руками и потопала следом.
- Как так?
Мужчина поставил чайник на плиту, полез в холодильник и задумчиво застыл, выбирая из пельменей и пельменей. Это я заглянула через плечо туда же и узрела на просторных полках лишь эти два продукта. Зато правда разные. Одни вроде как из говядины, другие из свинины. По мне так и то, и то, из картона.
- Безобразно, Максик, безобразно. Я бы такое терпеть не стала.
- Сравнила. Ты не она. Ты моя маленькая любимая сестренка, - вздохнув, он достал пельмени из говядины.
- И что?
- И ты не спала за деньги и за связи с более перспективными папиками. Все, вопрос закрыт.
Закрыт, так закрыт.
Я пожала плечами и молча села на свое любимое место у окна.
Все равно не понимаю, но, это его дела, пусть сам решает, может что и получится. Все лучше , чем у меня. Я, как оказалось, в отношениях вообще полный ноль.
- Мариш? - он поставил уже готовые пельмени перед собой и залил их толстым слоем сметаны.
- Что?
- Как ты умерла? - взглянув на брата исподлобья, с удивлением заметила, что он не так спокоен, как хотел бы казаться. Руки нервно перекладывали вилку с одного места на другое а пальцы слегка подрагивали. В остальном же он держался вполне на уровне.
Мда уж, а как бы я себя повела сама в такой же ситуации? Голос из воздуха, похороны, трупы.
Господи!
Поежившись, обхватила себя руками и облокотилась на спинку стула.
- Мариш?
Рассказать или нет? Хотя даже не так. Сейчас или потом? Если сейчас, он же наверняка побежит бить морду лица мужу, а там все сливки города, как сказала Юлька, наверняка начальник полиции там же. И несколько суток за хулиганство брату обеспечено. Значит потом?
Господи, как все сложно!
- Ты не помнишь? - вилка звякнула и умастилась на тарелке.
- Помню, - грустно вздохнув, вспомнила свои последние часы жизни. По коже пробежал мороз, и я почувствовала боль разрывающейся кожи, вкус крови и соли, холодную вязкость грязи.
- Мариш? Нужно его поймать! Ты понимаешь это? Скажи кто, опиши его, и я его найду, засужу, сгною в тюрьме. Мелкая? Не молчи.
Не молчать?
Я не хотела подставлять брата. Знала, если он сказал, то обязательно сделает, но сможет ли он сдержаться сейчас и не поехать на поминки? И не подставиться?
- Мариш? Помнишь Пашку Терехова? Он в прокуратуре неплохо устроился. Он уже звонил, спрашивал, чем помочь и нужно ли где надавить.
- Макс, я вначале хотела бы сама. У меня кое-что получается, и я хотела бы сама.
- Я его знаю?
Горько усмехнувшись, кивнула.
Брат всегда был умным и умел делать правильные выводы из моих оговорок и умалчиваний. Мой любимый старший братец.
Разглядывая осунувшееся родное лицо, всхлипнула и вытерла набежавшие слезы, а потом тихо прошептала:
- Да.
- Значит "да", - утвердительно протянув, скрипнул зубами и обманчиво ласково поинтересовался, - Маришечка? Кто это?
- Максик? Пообещай, что ты не сделаешь глупости и все обдумаешь, я не хочу потерять тебя насовсем.
- Мариш?
- Макс! - я была непреклонна, я действительно опасалась за жизнь брата. Судя по всему, бывший пойдет на все, чтобы остаться в стороне и не попасться, даже на еще одно убийство. Ведь как оказалось, это так просто уничтожить того, кому совсем недавно клялись в любви и верности. В болезни и здравии. Кого носили на руках и задаривали подарками и вниманием. Так просто.
- Кто это?
- Макс? Обещай!
- Хорошо! - он закрыл глаза и сжал кулаки, - Я не буду делать глупостей! Так кто это? Твой муженек?
- Максик...
Вот! Я оказалась права, слишком хорошо меня знает!
- Я прав?!
- Ты обещал...
- Знаю. Значит прав, - констатировав факт, он поднялся и открыл дверцу бара, схватив пузатую бутылку коньяка, плеснул несколько капель в бокал и резко выпил, - Рассказывай.
И я рассказала. Пытаясь абстрагироваться от смерти, говорила сухо, лишь факты, коих оказалось очень мало. Обвинил, избил, привез, убил. Все. Лишь четыре глагола, они совершенно не описывали мое состояние, мою боль, мою смерть.
- Я видел протокол вскрытия, - брат снова сел напротив и задумчиво рассматривал янтарные блики в бокале.
- Значит, все знаешь.
- Нет, не все! Зачем? Я не понимаю? Что за бред с обследованием?
- А я знаю, Макс? - я вскочила и всплеснула руками, - Я ничего не знаю! Я не понимаю! Ведь было все хорошо! Все! Понимаешь? А потом...
Зажмурившись, часто заморгала, прогоняя слезы.
- А он изображает страдание! Представляешь? Страдает! Поминки вон заказал. Шлюху какую-то вчера домой привел! Страдалец! Но зато я на них люстру опрокинула, сама еще не поняла как, но смотрелось потрясающе.
Брат, скрипнув зубами, с отвращением отодвинул полупустой бокал.
- Макс? Не вздумай сейчас туда ехать. Ты обещал.
- Помню. В чем он был в тот день?
- Ты что задумал?
- Я обещал не ехать сегодня и не портить мужику праздник, но я не обещал не засадить эту мразь.
- Максик, я хочу сама отомстить. Понимаешь? Я же осталась здесь для чего-то. Дай мне неделю, ну или две? Хорошо?
Потерев ладонями лицо, глухо произнес:
- Может быть поздно.
- Нет, Макс! Он сам приползет писать заявление в полицию, или в психдиспанцер на обследование. Ну же?
- И что ты будешь делать? Расскажешь ему, какой он плохой? Или опять попытаешься люстру уронить?
- Ну, нет, наверное, - задумавшись, отмахнулась, - Да какая разница! Я придумаю, обязательно.
- Не знаю, - брат потеряно качнул головой, - Что-то мне кажется, это мне нужно идти обследоваться.
- Не выдумывай! И вообще ешь, у тебя все остыло.
Братишка вздохнул и тоскливо посмотрел на холодные пельмени и нервно дернулся, когда звенящую тишину квартиры разорвала трель телефона. Несколько секунд думая, брать или нет трубку, пояснил:
- Пашка.
А потом и взял:
- Да? Привет, Пах. Нет, - брат посмотрел в мою сторону, - Один. Внизу?
Удивленно приподняв брови, со вздохом разрешил:
- Поднимайся.
Скинув вызов, бросил телефон на стол и взъерошил пятерней волосы.
- Ты не против?
- Нет, - пожав плечами, по привычке пошла в коридор, встречать гостя, а потом, вспомнив, остановилась и обернулась, - Меня тут нет и не было. Ты ведь понимаешь? Ничего не было!
- Ну еще бы, конечно не было, - братец грустно усмехнулся, - Если начну что рассказывать, Паха первый позвонит ноль три.
Да, этот мог. Рыжий, большой, мягкий как плюшевый мишка, он улыбался всегда и везде, даже на суде, зачитывая приговоры, он смотрел на подсудимых ласковыми глазами и мягко улыбался. Талант. Вот точно с такой же доброй улыбкой Пашенька вызовет санитаров и даже поможет им в упаковке больного. Возможно, он был неплохим другом, но эта его мягкая улыбочка лично меня всегда выводила из себя. Хотелось все делать наперекор, и я делала. По крайней мере раньше, пока достаточно не подросла и не стала ее просто игнорировать, так же улыбаясь в ответ.