- Вот! Держи! Номер набрать?
- Я сама, - мотнув головой вцепилась взглядом в черно-серебристую пластиковую коробочку.
- Эх молодежь!
Прохладный корпус лег в руку, дрожащий палец нажал боковую кнопку включения, но...
- Разрядился?
Я снова нажала кнопку, с надеждой вглядываясь в черный стеклянный экран, но телефон молчал, лишь стеклянная грань поблескивала в лучах электрического света.
- Ну и что ты ревешь?
Моргнув, подняла глаза, и только потом поняла, что расплывающиеся контуры, это не особенности восприятия после комы, и не игра мозга, это просто слезы, тихо текущие по щекам.
- Машунь? - женщина вздохнула, а я почувствовала теплую, немного шершавую ладонь, аккуратно коснувшуюся щеки, - Вот, возьми, горе ты мое. Но никаких инстаграм! Поняла? Хотя о чем это я, интернета то нет, так что вот, звони кому хотела. И не вздумай мне реветь.
- Спасибо, - прошептав, заморгала, с силой прикусив губу.
- Ай, что там, - махнув рукой, она подхватила поднос, и пока я, шмыгая носом, рассматривала старенькую нокиа, оставила меня одну.
Максик. Надеюсь, ты возьмешь трубку!
Больше ни о чем не думая, я с силой жала на кнопки, вводя выученный наизусть номер. С трудом подняв руку, прислонила трубку к щеке и, прижав ее плечом, немного расслабилась.
Гудок.
Макс?
Еще гудок.
Где ты?
Гудок.
Возьми трубку!
Гудок.
Макс!
Глаза перебегали с одной стены на другую, тело окаменело, а я, боясь выронить телефон, теперь боялась другого, того, что просто не дозвонюсь.
Гудок.
- Але? - далекий родной голос раздался возле уха. В последний момент, когда я уже готова была расслабить плечо и уронить трубку, она ожила. - Кто это?
Вязкий комок застрял в горле мешая говорить, глаза снова заволокло слезами, и единственный звук, который я все же смогла издать оказался вздох. Тяжелый, неуклюжий, непонятный.
- Але? - Макс повторился, но теперь в голосе отчетливо звучала досада и усталость. На себя, на собеседника. На меня?
- Макс? - прошептав, почувствовала, как трубка медленно сползает. С трудом перехватив телефон, переспросила. - Максик?
- Кто это? - голос брата зазвучал настороженно, а я, кусая губы, пыталась сдержать слезы, чтобы не разреветься окончательно.
- Максюнечка, - прошептав последние буквы, все же разрыдалась, жалея себя, жалея ушедшую незнакомую Машу, Макса, родителей. Ненавидя эту ситуация и благодаря, да, благодаря неизвестного кого-то, что помог мне вернуться. Пусть так, но вернуться.
Трубка молчала, пока я захлебывалась в эмоциях, а потом осторожно спросила:
- Марина?
А я все же смогла выдавить короткое "да".
- Где ты? Куда пропала? Мариш? - телефон буквально взорвался от коротких требовательных фраз. Брат просил сосредоточиться, требовал не молчать, а говорить, упрашивал, грозил, а я сидела и улыбалась, сквозь высыхающие слезы шепча его имя.
- Мелкая, где ты? Я приеду!
- Да...
- Марина! Не выводи меня из себя! Я приеду и мы поговорим!
- Ага...
- Вот черт! Это не тебе! - отодвинув трубку, кому-то зло сказал: - Мне нужно ехать! Да, срочно! Да, поеду! Я нормально себя чувствую! Марин? Ты тут?
- Да...
- А где? Мариш?
- Я ... ты не поверишь...
- Конечно поверю, так где ты?
- В больнице.
- Замечательно. В какой?
- Я...
- Машенька? Поговорила? - голос баб Зины раздался неожиданно, а сама она так же неожиданно стояла напротив меня, недовольно рассматривая мою зареванную мордаху. - И кого я просила не нервничать. Эх молодежь!
Вцепившись в трубку, моргнула и спросила:
- Баб Зина? А в какой я палате?
- Одиннадцатая. Неужели гостей ждем?
- Гостей, - кивнув, следующую фразу сказала уже Максу, но тот нетерпеливо перебил.
- А больница то какая?
- Эта же.
- Жди! - и в трубке раздались короткие гудки.
Глава 12
Я лежала в полутьме и рассматривала игру теней на стене. Отблески уличных фонарей попадая в комнату причудливо изгибались, а фары редких машин и вовсе заставляли тени плясать в таинственном танце.
Долгий тяжелый день давно подошел к концу, моя сиделка, баб Зина, устав находиться при моей персоне целый день, благоразумно оставила меня одну, уйдя на чай в сестринскую. Брата давно выгнали - "Нечего тут ходить", родители, приезжавшие буквально на полчаса, так же давно скрылись.
Да, ко мне приезжали родители. Не мои, нет. Машкины. И я даже в какой-то степени рада, что эти родители не мои, потому как лично у меня язык бы не повернулся назвать этих двоих родителями. Папа - работник мэрии, мама - владелица косметического салона, достаточно известного в нашем городе. Но это все шелуха, подумаешь, должности, владельцы, ерунда, а вот их отношение к дочери... Это да... это мне повезло, со своими, родными.
Сравнивая родственников, погрузилась в воспоминания о сегодняшнем дне, и в который раз подумала, как же не хватает мне своих родителей - Ольги и Димы, а не этих Алики и Вовы.
- Манюнечка? - холеная невысокая брюнетка в ярком пальто буквально ворвалась в помещение, и если бы не тихий шепот сиделки, то я бы не поняла, что эта, молодо выгладившая женщина - мать Марии.
- Зинаида Алексеевна? Как Манечка? - поцеловав воздух возле моей щеки, она обратила строгий взгляд карих глаз на подобравшуюся баб Зину.
Интересно, почему Зинаида Алексеевна? Почему не спросить у меня?
И пока сиделка отчитывалась о проделанной работе и моих перспективах, я рассматривала "маму". При ближайшем рассмотрении были видны еле уловимые морщины возле глаз и губ, в остальном же лицо женщины неуловимо напоминало маску. Холодную и бесстрастную.
- Мило, - маска развернулась ко мне. - Детка, я конечно рада, что все обошлось, но все же, как тебя угораздило оказаться в той машине? Ты же была с Глебом?
Неопределенно пожав плечами, опустилась ниже, буквально зарываясь в простыни.
- Но ничего, Глеб мальчик ответственный, ты бы видела как он переживал...
Пока "родительница" рассказывала о переживаниях хорошего мальчика, я тихонько вздыхала и поглядывала на дверь. Вот вроде и забота проявлена и участие, но мне почему-то казалось это все ужасно наигранным и ненастоящим.
очередная улыбка на очередную банальность, сказанную "мамой" дрогнула, когда в палату зашел представительный мужчина. Обернувшись на скрип двери, родительница, поджав губы, недовольно произнесла:
- Володя?
Разглядывая вновь прибывшего, отметила невысокий рост, стильную короткую прическу и отлично сшитый костюм, скрывающий небольшой живот. В свою очередь рассмотрев меня, лежачую на кровати, он чуть улыбнулся, и в глазах что-то на мгновение дрогнуло, в следующую же минуту я готова была поклясться, что все это показалось. И улыбка и неизвестная эмоция. Холодные , цепкие глаза стального цвета переместились на посетительницу и еще больше похолодели.
- Алика...
- Сюрприз! - полные губы женщины растянулись в искусственной улыбке. - Ты же не думал, что я брошу дочь в таком состоянии?
- Нет, - мужчина хмыкнул и снова посмотрел на меня. - Значит очнулась. Хорошо. Я уже поговорил с врачом, можно перевозить.
- Куда? - выдохнув, перевела непонимающий взгляд на мать.
- Когда успел? - та приподняла брови и, недовольно процедив, поправила край юбки.
- Видимо пока ты занималась своими делами. И заметь, у меня дел намного больше.
- Да, да, да! - брюнетка закатила глаза. - Знаю я твои дела, постыдился бы.
- Алика! - голос мужчины зазвучал угрожающе.
- А что такого? Манюня взрослая девушка, сама уже невеста.
При звуках моего имени мужчина поморщился:
- Вот именно, взрослая, Мария! Но никак не Манюня! Что за кошачья кличка?