Сказал — и отключился.
Я шла назад, пытаясь вычислить, что бы я предприняла на месте Дэниела. Но оказалось, что беспокоиться мне следовало совсем не об этом. Я поняла, еще не успев войти в дом: там что-то стряслось. Все четверо собрались в кухне. Парни были заняты мытьем посуды. Раф, словно боевое оружие, держал в руках лопатку. Джастин ронял на пол мыльную пену. И все говорили — причем одновременно.
— …делают свое дело, — спокойно произнес Дэниел, когда я вошла сквозь распахнутые двери, что вели из кухни в сад. — Если мы им не позволим…
— Но почему? — перебил его Джастин, чуть не плача. — Почему они…
И тут они увидели меня. На какое-то мгновение установилась гробовая тишина.
— Что тут у вас происходит? — поинтересовалась я.
— Нас легавые вызвали, — ответил Раф и бросил лопатку в раковину.
Та громко звякнула, из мойки выплеснулась вода. Рубашку Дэниела обдало брызгами, а он, кажется, этого даже не заметил.
— Второй раз я не выдержу, — скулил Джастин, привалившись спиной к кухонному столу. — Говорю вам, не переживу.
— Куда вам надо? И зачем?
— Дэниелу позвонил Мэки, — пояснила Эбби. — Сказал, что мы должны явиться к нему завтра утром. Все до единого.
— Но почему?
Какой он все-таки гад, этот Фрэнк. Ведь когда я ему звонила, он уже точно знал, что будет делать дальше. И словом не намекнул, поганец!
— Он ничего не сказал, — пожал плечами Раф. — Лишь то, я цитирую, что хотел бы побеседовать с нами.
— Но почему именно в участке? — не унимался Джастин. Он смотрел на телефон Дэниела, лежавший на кухонном столе, таким взглядом, словно тот мог его ужалить. — Раньше они сами приезжали сюда. Так почему в этот раз нам нужно…
— Куда конкретно он вас пригласил?
— В Дублинский замок, — ответила Эбби, — в отдел особо тяжких преступлений, ну или как они его там называют.
Отдел тяжких преступлений и организованной преступности находился этажом ниже уголовного розыска, так что при желании Фрэнку ничего не стоило поднять их этажом выше. Правда, здесь не занимаются такой мелочевкой как колотые ранения, если в преступлении не замешан матерый уголовник. К счастью, остальные этого не знали, так что название отдела наверняка произвело на них впечатление.
— Ты слышала об этом? — спросил Дэниел и одарил таким колючим взглядом, который тотчас наполнил меня дурными предчувствиями.
Раф закатил глаза к потолку и что-то пробормотал. Мне показалось, будто я расслышана слово «параноик».
— Нет. Откуда?
— Я подумал, твой дружок Мэки уже поставил тебя в известность. Пока ты там гуляла.
— Представь себе, нет. И никакой он мне не дружок.
Я не стала притворяться, будто мне все до лампочки. Наоборот, пусть Дэниел поломает голову над тем, поддел он меня или нет. У меня оставалось всего два дня, и Фрэнк все равно собирался доконать кого-то из них бесконечными бессмысленными вопросами о том, с чем мы едим бутерброды и что думаем про всякие там сериалы. Он хотел видеть нас завтра утром и, подозреваю, намеревался растянуть удовольствие насколько возможно — часиков на восемь, а то и все двенадцать. Меня же мучил вопрос, останусь ли я в образе, если как следует поддам ему по яйцам.
— Я говорил, что не следовало звонить им про камень, — заныл Джастин. — Я так и знал. А ведь было видно, что они собирались оставить нас в покое!
— Тогда давайте никуда не пойдем, — предложила я. И пусть Фрэнк злится сколько угодно. — Что они могут нам сделать?
Растерянное молчание.
— Это точно? — подала голос Эбби, обращаясь к Дэниелу.
— Думаю, что да, — ответил тот. Он не сводил с меня задумчивых глаз. Честное слово, я слышала, как в голове у него вращаются шестеренки. — Мы не под арестом. Это скорее просьба, а не приказ, хотя по голосу точно не скажешь. И все равно, думаю, нам лучше пойти.
— Ты серьезно? — спросил Раф. Скажу честно, тон его мне не понравился. — Или прикалываешься? По мне, пусть твой Мэки хоть дерьмом изойдет. Лично мне насрать.
Дэниел посмотрел в его сторону.
— Я намерен продолжить сотрудничество с полицией в том, что касается расследования этого дела, — спокойно произнес он. — Частично потому, что это мудрая позиция, но главным образом потому, что хочу знать, кто же все-таки совершил гнусное злодеяние. Если кто-то из вас предпочтет помешать мне, дело ваше. Однако помните: тот, кто пырнул Лекси ножом, все еще гуляет на свободе, и лично я глубоко убежден, что наш долг — всячески содействовать его поимке.
Ну и гад! Воспользовался моим микрофоном специально, чтобы скормить Фрэнку тираду, которую тот рассчитывал услышать, а по сути дела набор избитых фраз. Как подходят друг другу эти двое!
Дэниел обвел кухню вопрошающим взглядом. Никто не ответил. Раф было открыл рот, однако тотчас спохватился и с видимым отвращением покачал головой.
— Ну и отлично, — подвел итог Дэниел. — В таком случае давайте закончим дела и ляжем спать. Завтра нам предстоит трудный день.
С этими словами он взял в руки кухонное полотенце.
Я сидела в гостиной вместе с Эбби, делая вид, будто читаю, а на самом деле придумывала, что бы такого сказать Фрэнку, и вслушивалась в царившую на кухне тишину. И тут до меня кое-что дошло. Поскольку у него появился выбор, Дэниел решил, что ему лучше провести последние дни моего присутствия здесь, в обществе Фрэнка, но только не в моем. Почему-то я узрела в этом своего рода комплимент в свой адрес.
Больше всего в том воскресном утре мне запомнилось, что мы позавтракали не спеша, в привычном, размеренном темпе. Сначала Эбби постучала мне в дверь, и мы с ней вдвоем взялись за приготовление завтрака. Лицо ее раскраснелось от жара плиты. Мы двигались легко; понимая друг дружку без слов, передавали все необходимое туда-сюда. Вспомнился первый вечер, та боль, которую мне причинило осознание того, как тесно эти люди связаны между собой. И вот я даже не заметила, как стала частью их тесного круга. Джастин хмурился, пытаясь разрезать тост на треугольники; Раф на автопилоте маневрировал с кружкой кофе. Дэниел сидел за столом, и из-за тарелки выглядывал корешок книги. И на долю секунды я не позволяла себе думать о том, что через тридцать шесть часов меня здесь не будет. Ведь если когда-нибудь в будущем я увижу их снова, все будет иначе.
Мы не спешили. Раф присоединился к нам, как только выпил свой кофе. Пододвинув меня в сторону бедром, он сел рядом на стул и откусил от моего тоста. На оконном стекле застыли капельки росы, кролики — а они с каждым днем становились все нахальнее — лакомились на газоне свежей травкой.
И все-таки за ночь что-то изменилось. Острые углы, которыми они раньше задевали друг друга, разгладились и притупились. Теперь все четверо одаривали друг друга вниманием, если не нежностью. Порой меня мучает вопрос, зачем им понадобился тот неспешный завтрак? Не потому ли, что на каком-то глубинном уровне они уже все знали?
— Пора, — произнес Дэниел и, захлопнув книгу, положил на стол.
Мне показалось, будто над столом пронеслось нечто среднее между всхлипом и вздохом. Я плечом ощутила, как поднялась и опустилась грудь Рафа.
— Верно, — негромко согласилась Эбби, словно обращалась к себе самой. — Раз надо — значит, надо.
— Мне хотелось бы кое-что обсудить с тобой, Лекси, — произнес Дэниел. — Может, нам с тобой стоит поехать в город вместе?
— Что конкретно обсудить? — резко спросил Раф, и его пальцы впились мне в руку.
— Если бы это касалось тебя, — ответил Дэниел и встал, чтобы поставить тарелку в мойку, — я бы пригласил тебя составить нам компанию.
Ага, а вот и вновь откуда ни возьмись острые края. Так и порезаться недолго.
— Итак, — произнес Дэниел, подкатив к парадному крыльцу, и я села с ним рядом. — Поехали, что ли.
Во мне тотчас поднял голову инстинкт самосохранения. А все потому, что смотрел он не на меня, а выглядывал из машины на дом, укутанный утренней дымкой. Джастин мягкой тряпицей протирал ветровое стекло. Раф сидел на ступеньках, зарывшись подбородком в шарф; на его лице застыло задумчивое, если не откровенно печальное выражение.
Я понятия не имела, на что может решиться мой спутник и существуют ли вообще для него границы. Пистолет лежал в тумбочке рядом с кроватью Лекси, а все потому, что в полиции есть металлоискатель. Помнится, Фрэнк сказал: если ты и будешь вне зоны приема, так это по дороге в город и из города.