***
На Украину мы прибыли 31 января 1947 года, но до места отцовской службы добрались не сразу. Первоначально мы остановились в гостинице в одном из городов. Нас сразу предупредили, что вечером выходить очень опасно и действительно, когда я укладывался спать, с улицы донеслись автоматные очереди, которые не утихали всю ночь.
На следующий день, в сопровождении трех автоматчиков, на крытой машине, мы выехали до места назначения, где размещался районный отдел МВД и к вечеру оказались в селе.
Утром, 2 февраля, когда я вышел во двор штаба, то увидел часового с автоматом, за которым, ближе к конюшне, стояла телега с мертвыми людьми, присмотревшись, я понял, что это были убитые бандеровцы, накануне милиционерам удалось ликвидировать одну из банд.
После завтрака, нам выделили машину, и мы отправились на квартиру, которая находилась в частном доме, напротив школы. Квартира состояла из трех комнат и кухни, а вторую половину, занимал хозяин дома со своей дочерью и зятем. Комнаты обогревались печью на дровах, и еще одна печь находилась на кухне, вода бралась из колодца во дворе, удобства все были на улице. Сам дом был огорожен небольшой оградкой, а на территории двора были установлены большие прожектора, которые светили во все стороны от дома, так что приблизиться к нам в вечернее время незаметно было невозможно. Все окна квартиры были оборудованы ставнями из толстой дубовой доски, которые исключали возможность бросить гранату в окно. Каждый вечер ставни плотно закрывались и закреплялись с внутренней стороны специальным жгутом к стене. У отца комната была отдельной, и в ней ставни были двойные: снаружи и изнутри, – они не открывались. В углу стоял пулемет. Остальные комнаты в квартире занимали мы, трое братьев и отец мачехи.
Хотелось бы отметить, что если с мачехой мои отношения были довольно прохладные, то с ее отцом мы практически сразу нашли общий язык: он был очень трудолюбивым, сильным, уравновешенным и добрым человеком. Нас никогда не обижал и всегда предостерегал свою дочь от негативного отношения к детям своего мужа.
Практически каждую ночь нас беспокоил стук в окно:
– Кто? – спрашивал отец.
– Георгий Николаевич, я пришел с повинной, я слышал, что была объявлена амнистия, для тех, у кого не замараны кровью руки! У меня не замараны, я ни над кем никогда не издевался! Примите, пожалуйста.
У нас в квартире был установлен прямой телефон со штабом МВД, в котором всегда дежурила ночная группа. Отец вызывал их на место, они всегда оперативно приезжали к дому и забирали сдавшегося. После проверки, повинившемуся изготавливали документы и отправляли его в другой район, предупреждали, чтобы он соблюдал осторожность и старался не столкнуться ни с кем, кто мог его знать и опознать, так как бандиты обычно избавлялись от сдавшихся и жестоко расправлялись с их семьями.
Ежедневная обстановка была крайне напряженной, отца практически сутками не было дома, он постоянно куда-то срывался посреди ночи.
Что касалось меня, то я был вынужден начать осваивать украинский язык, так как школа, которая была рядом с домом, была украинская и на русском в ней не преподавали. Два года я учил язык и в итоге освоил его в совершенстве. В этой же школе учился и мой брат Валентин, а младший Владимир пошел здесь в первый класс. В школе я подружился с сыном православного священника – Ярославом, с которым мы были не разлей вода все четыре года нашей жизни на Украине. Очень яркие воспоминания остались о трудовых занятиях: мы вооружались автоматами, к тому времени я уже очень хорошо стрелял, и выезжали классом на заготовку дров для школы. Нас сопровождали несколько солдат-фронтовиков. Мы спилили дуб, нарубили веток, связали и загрузили бревна в сани. Работали целый день, а к вечеру вернулись домой.
Что касается быта, то я активно участвовал в заготовке дров и возделывании земли: мы выращивали абсолютно все, что требовалось для нормального питания. У нас были свои овощи: помидоры, картошка, морковь, кабачки, огурцы. Держали поросят. Отец приучал нас к физическому труду, и я ему за это очень благодарен, так как к жизни в любых условиях мы оказались полностью приспособленными.
Мы любили ходить с отцом и братом на охоту на зайцев. Отец подарил мне бельгийскую двустволку, а у Валентина было одноствольное ружье. С зайцами у меня охота ладилась не особо хорошо, а вот уток я стрелял много. Однажды, мы с братом вышли на вспаханное поле и увидели, как в метрах 10 от нас вскакивает заяц и начинает убегать, Валя был ближе к нему, поднял ружье и с одного выстрела попал в добычу. Он обрадовался, подбежал к зайцу: