Абсолютное ничто казалось настолько нестерпимой и чудовищной участью, что даже падение в бездну неукротимой бури на грани миров мнилось чем-то желанным. Но и эти мысли занимали его недолго, утаскивая ставшее бренным и шатким сознание Крафвина к Эниэли и к той, кого он даже не разглядел толком, когда видел. Мог бы – мир перевернул, а добыл бы их обеих сюда, и не встал бы с коленей, пока не вымолил прощения.
- А ты что тут делаешь? – раздался сбоку даже не крик, а вопль Хёрн.
Кто и что ей ответил – маг не расслышал, да и смотреть головы не повернул. Она пришла к нему сама, ведя за руку Нурда – одного из тех мальчишек, которых удалось хитростью перевести на гномью землю.
- Здесь сиди, охраняй учителя, - отрывая парнишку от себя и с силой усаживая рядом с Крафвином, бубнила ведунья. – И чтобы шагу больше без моего ведома не ступил! Ишь, чего удумал! Пока одни к гномам пятками сверкали, ему на зуб мертвым захотелось!
- Вы тут, и я тут, - супясь, ответил Нурд, но послушно устроился рядом с магом. Ему было страшно, но что-то сильнее страха гложило паренька больше. А что? Мэтр теперь ничего не разбирал. – Я уже бросил один раз друга…
- Он – бросил! Каков храбрец! Так теперь тебя мертвым только и подавай! – не унималась Хёрн. Она злилась – это и без магии было видно. – А!..
Ведунья махнула рукой и плюхнулась рядом.
- А ты что приуныл? – на этот раз слова предназначались магу. – Жалеешь Радвина? Себя?
Крафвин пожал плечами.
- Ну и глупо! Живых надо жалеть! И о них думать.
То, что Хёрн уже причислила мага к не-живым не задело его сердца.
- А что я могу? Ты лучше меня справляешься.
- Так-то оно так, да не так вовсе. Я ведь тоже не вечная, - уже тише заговорила ведунья. – От меня ведь тоже мало что осталось, не молоденькие мы, чай, с тобой.
Они переглянулись, и как-то разом уставились на гнездившегося между ними Нурда.
- Кинешь руны? – понимая мысли Хёрн без слов, спросил Крафвин у мальчика.
- Я?
- А кто ж? Слышал, поди – мы старые уже. Тут из молоденьких только ты, - Хёрн фыркнула, а потом сунула руку в карман широкой юбки, извлекла оттуда выточенные пресным морем камешки. Перламутровые, черные с дырочкой, молочно-белые, в крапинку. И хрупкая ракушка с начертанными мелкими символами. Всё это богатство она сунула Нурду в подрагивавшую ладонь.
- Просто кидать? – спросил он, но ответа не дождался. Тут же вытянулся струной, глаза его перестали мигать, а губы стали бледно-синими. Сжав ладонь, он прижал ее к ним, а потом выбросил вперед и распахнул, роняя руны перед собой в вытоптанную и удобренную кровью землю.
Крафвин и Хёрн тут же уставились на разбросанные камешки. Они почти все улетели далеко, кроме двух – черного с дырочкой и молочного. Они легли рядом друг с другом, указывая острыми отточенными носами на ракушку.
- Ну вот и ладно, - на выдохе произнесла Хёрн. Маг же так ничего и не понял, будто никогда и не умел. – Теперь у нас есть еще день-другой. Заодно, поднабьем чучело соломой и раскрасим лицо. Твой востроухий друг обещался ведь тебе помощью? Самое время припомнить.
Она повернулась к Крафвину с влажными от слез глазами, губы ее дрожали. И только теперь как до тугодума до мага дошло, на кого ведунья рискнула бросить руны - на Эриана. И почему не бросила сама: не знала толком, чем могла кончиться такая смелость. Крафвин ее не осудил, наоборот, внутренне согласился, что людям она была сейчас нужнее, чем подвернувшийся не вовремя под руку мальчишка. Впрочем, не лишенный способностей, но ждать, когда Нурд из птенчика вырастет в сокола было некогда. И вырастет ли? Сейчас это зависело от того, что сказали руны.
- Он идет сюда. И не один, - тут Хёрн запнулась, лицо ее стало напряженным, морщины превратили лоб в гармошку. – Он идет с ней и с чем-то еще… Не пойму! Их трое, но кто третий – не вижу.
Она склонилась над рунами, аккуратно поковыряла около черного камешка, извлекая из-под него мелкий, почти неотличимый от дорожного мусора обломок.