Дрох-тин и Хёрн разом покачали головами.
- Нет. Не люди выбирают – боги. И ты ничего уже с этим не сделаешь.
Гномка поддакнула.
- Синяя печать у тебя над головой, и ты не избавишься от нее, пока жив.
Хром только отмахнулся – вот до чего две женщины могли договориться, когда кроме крови и кишок и не видели больше ничего перед собой. Но спорить больше не стал. У костра повисла тишина, Марра тут же подхватила подол и умчалась – к эльфам. Оказывается, ей там тоже было что сказать и кого пользовать.
Вспомнилось, как Хром проходил мимо первородных и стал невольным свидетелем встречи мага и эльфийки. Они о чем-то лопотали на непонятном языке. Она сверкала очами, едва не сжигая его взглядом, он не вставал с коленей и что-то сбивчиво говорил, пока не перешел на кашель. А потом она склонилась к уху мэтра, и Хром мог бы поклясться, что понял «найди ее».
- Я помогла? – возвращая большака из раздумий, спросила Дрох-тин.
- Еще как, - он кашлянул в кулак. Потом снова заговорил, понимая, что лепит что-то вовсе несусветное. – У меня парень в строю был, Дрохом звали... Я вот и подумал теперь – не гномьей ли он крови? Тоже ведь был могутной – крепкий…
Рядом фыркнул Хоралик и отвернулся, сплевывая под ноги. Гномка же улыбнулась, будто только и ждала, как бы поговорить о сгинувшем в бою человеке.
- Дрох - значит по гномьи скала. Моё имя так и обозначает, а тин – знак королевской крови.
- Понятно…
- А что – так бывает, чтобы гномы женились на человеческих женщинах?
- Кто его знает, - Хром пожал плечами. – Говорят, когда-то было такое. Но вы, гномы, больше любите под землей, а люди – на земле. Да еще я слышал, что человеческие женщины слишком сварливы и своенравны, чтобы гномам приглянуться.
Дрох-тин рассмеялась, совсем по-девичьи, заливаясь румянцем.
- А так, чтобы гномка человека полюбила? Такое бывает?
Большак осекся – ему показалось, что Хоралик замер, весь превратившись в слух. Разве что дышать не перестал.
- Я не слышал, - отговорился Хром.
Конечно, были слухи, но он не рискнул он вывалить их перед гномкой. Не потому, что королева, девка ведь – а слухи были не совсем для девичьих ушей. Но, похоже, ответ ей не понравился. А может, поняла, что не договорил Хром? И язык у него вдруг сам собой развязался.
- Ну, слышал раз, что гномки тоже больше под землей любят жить, да и мужики наши для них несостоятельны. У гнома снасть – хоть сома лови, а на наших опарышей только уклейка и клюнет, - краснея и бледнея одновременно тараторил большак. Хотел унять язык, но куда там – вперед головы стелился он, поганый! – А от жизни несытой по любви любая самая покладистая баба такой щукой станет, что и последнее отъест…
Хром прикусил язык, и только тем унял его. Хоралик, слушавший его слова с багровым лицом, вскочил и бросился было на большака с кулаками, но Дрох-тин осадила его.
- Не надо, Хоралик. Это я виновата.
Она рассмеялась, а потом подозвала гнома ближе. Он послушно сел, а Дрох-тин жестом попросила его помочь ей подняться.
- Прости мою шалость, Хром – Вороний глаз. Верховный король людей. Пусть слова останутся у огня и потухнут, когда догорят угли.
Большак снова не стал перечить насчет короля, зато вспомнил про угрозы гномьего наместника.
- Мне тут набольший ваш приказ отсыпал – убить тебя. Иначе моих на смерть погонит.
- И что ты ответил? – расправляя плечи над прижавшейся к нему гномкой, забасил Хоралик. Мог бы – тут же двинул большаку по уху, но видно боялся, что его королева больше не захочет прятаться у него на груди.
- Чтобы он поцеловал свою горбатую кобылу в зад.
Уже давно людская стоянка не слышала такого раскатистого хохота, который тряс троих – Хрома, Дрох-тин и Хоралика.
Таршат-тар не стал ждать утра. Человек дал ему понять, что не будет марать рук, и Верховный король гномов сам пошел искать правды. Для него она была очевидна, как сталь. Дрох-тин – эта своевольная любительница людей - должна умереть. Иначе погибнут все гномы. И иначе он – Таршат-тар – никогда больше не сядет в кресло Верховного короля. А этого он никак не мог допустить.
Он прокрался в ночной тьме, скрываемый захваченным как раз для такого случая плащом. Лоскут черной ткани – половина полога палатки того, чье имя стерлось временами - прятал в себе саму тьму. Таршат-тар невидимой тенью подкрался к спящей гномке, презрительно скривил губы – она и сейчас спала у одного костра с людским большаком, не брезгуя при этом взмыленным Хораликом. Эта парочка вызвала у Верховного короля лишь кривую усмешку. Вот он – неотесанный бесталанный к магии гном, способный разве что топором махать – достойная партия для той, кого он едва не ввел в свои покои. Вытянув из-за пояса нож, Таршат-тар склонился над безмятежным лицом гномки с растрепанными по сторонам волосами...