- Они собираются отпереть ворота! – закричала Дрох-тин, сжимая кулаки. Ее голос отскочил от каменных стен и эхом унесся к зеркалам.
Перед глазами снова замаячили малахитовые стены. И полные раздражения глаза Верховного короля.
- И без тебя знаем! – сердито одернул он. - В следующий раз прикуси язык, а смолчи, или мы так и не увидим главного!
Дрох-тин стиснула зубы, но ничего не ответила. Похоже, ее крик стоил выбросом всему Совету. И теперь два десятка недовольных гномов сверлили ее злыми взглядами. Не желая больше видеть их, она снова кинулась в голубой омут.
Теперь вид открывался совсем с другой стороны. Когда только соглядатай успел перебраться с одного конца стены на другой? Только присмотревшись, Дрох-тин поняла, что это были глаза другого гнома. Он смотрел издалека, прячась за чередой острых камней.
А перед ним раскинулась людская стоянка. И была она не четой Хромовой. Множество палаток, обозов с пожитками и людей. Они кишели, суетились, оглядывались назад. Большинство – мужчины. Женщин, а тем более – детей, на улице не было. Вероятно, они прятались в палатках. Зато мужчины сплошь были не простыми крестьянами, а настоящими воинами – суровыми, одетыми в кольчуги и с мечами на поясах. И среди них один, чьи латы скорее были украшением, а не защитой – золотые и витиеватые. Он был высок, строен, уже в годах, но еще не стар. Длинные волосы, сплетенные в косы и корона на голове. Верховный король людей!
Дрох-тин едва не сдержалась, чтобы снова не завопить в голос. Неужели, он покинул столицу? Увел людей из города? Не из того ли самого, около чьих стен сейчас околачивались мертвые? Но почему тогда не все люди ушли из столицы? Зачем он оставил кучку сторожей у ворот?
И снова соглядатай отвернулся как по мановению волшебной палочки, открывая взору где-то вдалеке длинную стену. Сейчас она казалась совсем крошечной. Такие же крепкие кованные ворота, как и у моста с другой стороны, были закрыты.
Они оставили людей в городе, чтобы задержать мертвых. Они заперли ворота, а с другой стороны откроют их, как только в стоянке подадут сигнал.
Дрох-тин не сразу поняла, что вместо собственных мыслей в ее голове орудуют слова гнома-соглядатая. Видимо, он был способнее к магии, чем тот, что стоял на стене.
Те из стражников, кто остался у ворот, должны сдвинуть засовы, а потом быстро перебраться на стены, дождаться, когда все мертвые ворвутся в город, а потом закрыть ворота с другой стороны. Но особой надежды, что ловушка сработает, Верховный король людей не питает. Поэтому они скоро двинуться в путь. Они идут под защиту железного обруча. Они не хотят договариваться. Им нечем платить. Они надеются взять наши земли силой. Все наши, кто решился открыться этим людям – в плену…
Дрох-тин не стала дальше смотреть и слушать. Она оторвалась от чужих мыслей и глаз и едва не упала лицом в стол. Волшебный топаз отбирал силы в обмен на свои дары. И похоже, что Дрох-тин отдавала их за всех. Стоило ей освободиться от голубого видения, как следом также с выдохами и стонами на стол повалились старейшины. А за ними - и Верховный король. И все они были недовольны, что Дрох-тин не дала им досмотреть до конца. Она скривилась – нечего делать из нее козла отпущения. Сказали бы – она подготовилась и помогла бы. А так – пусть надеются на себя! А раз кишка тонка, так нечего и губы кривить!
Дрох-тин не сразу одернула себя – сейчас речь шла не о ее нелюбви или обидах. На кону встала доля всего народа. Люди пожертвовали всем, что у них было за шанс получить спасение на землях гномов. И спасение это они не собирались просить. Отчаявшиеся и обездоленные, они шли его отвоевывать!
- Выйди-ка, суженая моя, - надменно проговорил Таршат-тар, вырывая ее из размышлений. Дрох-тин нахмурилась – он нарочно не стал называть ее по имени. К тому же не преминул еще раз напомнить, что скоро она станет его тенью.
Препираться или сыпать колкостями в ответ при Совете она не стала – считала себя выше этого. Вот наедине можно было посоревноваться в красноречии. При уважаемых же в народе старейшинах проявлять характер было нельзя. Тем более, что в споре они вряд ли встали бы на ее сторону.