- Здесь копали два колодца, потом решили из одного сделать тайный ход, чтобы в случае чего, уйти из города незаметно.
Малик осекся – вон они, добрая тысяча людей – ушли через ворота, а никто и глазом не моргнул. Он подошел к торчавшему из земли пню и ткнул ногой в один из корявых корней. Раздался скрип проржавевших колес, а потом пень отъехал в сторону, открывая взорам черноту широкого прохода.
- Он старый, но стены укрепленные. Знаю, потому что отец мой рассказывал. Когда жив был, а ему дед рассказывал… - Малик смолк, но потом снова заговорил. - Выход шагах в двадцати в сторону от ворот, за кустарником.
Он замолчал, так и не решившись первым спуститься в проход. Остальные тоже подошли ближе, заглянули, толкая друг друга локтями. Из черноты проема их окатило затхлостью и холодом. Занка поежилась – этот лаз показался ей ничуть не надежнее колодца.
- Что же, - привлекая к себе внимание, снова заговорил Малик. – Так и уйдем? Ведь кроме нас еще люди остались. Я на Кривой ночую в старом сарае, там рядом вдова с дитем грудным, а через улицу – бабка Тутся. Она всегда хлеба дает, как сама добудет. Неужто, их мертвым на забаву оставим?
Он закашлялся и смолк. Все остановились, как оглушенные. Зана так и вовсе рот открыла - оказывается, тут оставили не только кучку мальчишек у костра! И много ли их было – женщин, детей и стариков, брошенных сердобольным правителем? Почему-то на ум пришло, как ее саму бросили умирать в лютый мороз. Наверное, тогда настоящая ее мать тоже спасала собственную шкуру! Под ребрами снова заныло, но Занка тут же упекла обиду подальше.
- Не поможешь ты им, - отводя глаза, проскрипела Хёрн.
- Что ты против мертвых сделаешь? Не с кулаками же на них бросаться? – поддержал ее Нурд.
- Хотя бы предупредить… - Малик жалобно смотрел то на Херн, то на большего. Занка поняла – скажи ему сейчас Нурд, что надо идти – он подчинится. Но тот молчал. – Вон – в колокол стукнуть, пусть хоть двери с окнами запрут и спрячутся…
Зана проследила, куда он показывал рукой. Невдалеке между крышами высоких домов с резными ставнями торчала пика пожарной башни. Такие стояли во всех крупных городах. Можно было и за людьми доглядеть, и сигнал подать – о пожаре или об опасности. Специально для этого на башнях держали чугунные колокола. Хёрн тоже проследила за Маликом, но только помотала головой – не поможет, мол. Но вслух ничего не сказала.
Больший смотрел то на Малика, то на пожарную башню, высившуюся всего кварталах в двух. Резвому да ловкому минут десять бегом. Только, кто знает – как быстро рвутся навстречу мертвые? Оно, конечно, город большой – не захолустье какое-нибудь, но как отпустить подопечного на возможную смерть?
- Иди, я буду тебя ждать тут, - наконец, проговорил Нурд. Скулы его сводило от напряжения.
Остальные мальцы поникли головами. Им было страшно, они не хотели оставаться тут. Но и уходить без вожака казалось не лучше. Занка посмотрела на мать – может дать людям знать отсюда, с расстояния? Хёрн ведь многое могла! Мать не отвела глаз – смотрела пристально, но не на Зану, а на пожарную башню.
- Может, и выйдет чего… - нехотя пробормотала она. - Если не тянуть.
- Тогда… Тогда я останусь! – выпалила Зана. В конце концов, она тоже кое-что умела! И таить это в себе, когда на твоих глазах погибают дети – Зана скорее откусила бы себе язык. - Я тоже кое-что могу!
Это «тоже» она выделила особо, снова стараясь поймать взгляд матери. Но Хёрн не ответила – ни глазами, ни губами. Только зашамкала, цокая языком. Занке вдруг стало тоскливо. И страшно. Похоже, не будет мать помогать или оставаться с ней. И отговаривать – тоже. Но отпираться от сказанного Зана не собиралась. Унимая дрожь в груди, она отвернулась и обнаружила, что Малика рядом уже не было. Похоже, он хорошо усвоил слова про то, что тянуть нельзя.
Посчитав, что всё решено, первой в проход нырнула Хёрн. На Зану она даже не взглянула, не поцеловала, не огладила напоследок. Оставалось утешать себя, что это добрый знак. Значит, мать чувствовала, что дело кончится ладом, поэтому и не тревожилась. Все остальные догадки Зана гнала прочь.