Дон! Дон! Дон! Дон-дон!
Звук бил по ушам, отзывался дробью в груди, но ни зажать уши, ни хотя бы оторвать глаза от башни у Заны не получалось. Вместо этого она присела, а потом оттолкнулась и взмыла вверх – как раз туда, где метнулась в сторону от колокола шаткая черная тень.
Оказавшись наверху, Зана обошла еще гудевший колокол и попыталась разглядеть того, кто прятался за широким деревянным ящиком с песком. Тот наоборот старался ускользнуть от ее глаз – жался в угол, прикрывал лицо завернутыми до локтей рукавами. Зана сделала шаг вперед, потом еще один – кровь барабанила в висках, губы ссохлись. Она пробовала их разлепить и назвать имя, но они не слушались, будто оговаривали: не то, не угадала, не так!
Наконец, она подошла вплотную, наклонилась, бросая серую тень на спрятавшегося за ящиком. И в ее тени он стал виден до последней косточки – слегка сутулый, бледный мальчишка с искусанными губами.
- Малик! – позвала и кинулась к нему. Наконец-то она его дождалась!
Но мальчик шарахнулся прочь, скуля и размазывая хлюпь под глазами.
- Что с тобой?
Зана нахмурилась. Что-то настораживало ее, жужжало в голове, а она не могла понять – что?
- Ты… - начала, понимая, что ответа не будет. – Живой?
Малик перестал трястись и хлюпать. Замер, а потом отвел руки в стороны. Зана открыла рот, из которого вместо крика рвались протяжные глухие стоны. Нет! Малик был не-жив! Широкий рот растягивался, выпуская наружу ряды острых зубов. На лице и плечах Малика запекшейся кровью обозначались укусы. Немного. Словно мертвым он пришелся не по вкусу и по нему лишь слегка прошлись зубами. Только чтобы обратить. Сейчас Зана знала, что сделали это те самые старик и женщина, что потом гнались за ней. От Малика они про Зану и узнали – вместе с его кровью, которой они потом плевались всю дорогу, пока спешили полакомиться кем-то более приятным на вкус…
- Тебе… Надо… Бежать…
Зана не сразу поняла, что это не ветер скулил в ушах, а пел свою мертвую песню Малик. Жалобную и тягучую.
- Уходи… От… Него…
Зана сразу сообразила, о ком речь, но как же так – он же спас ее? Куда она побежит? Здесь кругом - мертвые!
- У… хо… ди… - скрипело в ушах.
Малик снова захныкал и уткнулся в колени. Только сейчас Зана подивилась – почему он не пошел за теми, кто поел его? Обычно мертвые шли за своими, как на веревке привязанные. С чего же Малик остался тут? Она не сомневалась – мальчишка так и топтался сейчас на столичной пожарной башне. Знала чутьем - не сон видела сейчас, а что-то большее. На грани времен и мест – вот куда забросило Зану, пока тело сопело сном. Хёрн иногда говорила про это место, когда они бежали от одних людей к другим. Знала ли мать, что Занке пригодятся эти рассказы?
- Я ждала тебя до последнего, - зачем-то сказала она, будто чувствовала себя виноватой, что так и не дождалась Малика.
- Я… знаю…
- Я не могу помочь…
Он оторвался от коленей и посмотрел на нее блеклыми глазами. Но от этого взгляда ей не стало страшно – уже знакомая жалость расползалась в груди, затопляя сердце, заставляя шевелить губами. Но на этот раз с них не слетело ни одного слова. Вместо этого Зана села на дощатый пол, скрестив ноги. Она протянула к Малику руки, и он послушно пополз к ней, потом припал к коленям. Мертвый лежал у нее на коленях в мире, где всё было реальнее настоящего, а она не шарахалась. Не отпихивала его прочь. Наоборот, принялась гладить кудрявую голову, запуская пальцы в слежавшиеся волосы.
- Спи дитятко, - уносил ветер в широкое пустынное поле Занкин голос. – Придет час, мы найдем свой берег. А пока я ищу дорогу, ты можешь дремать и видеть сны, где мы снова сидим под цветущим Древом. Оно шумит, и ты спишь. Спишь… Спишь.