- Вот ведь, и впрямь бешенная, - брезгливо поморщившись, выдавил он. – Я перед ней распинаюсь, а она!
Потом провел ладонью по щеке, увидел кровь и стиснул зубы.
- Тварь! Морду мне попортила! – процедил с ненавистью в голосе.
А потом замахнулся и влепил Занке увесистую пощечину. Снова поднял руку, но тут из-за двери раздался нетерпеливый голос Дирта из-за двери. Переживал, бедняга, за сыночка – караулил у входа.
- Чего ты там возишься?
- Иду уже, - ответил тот и спиной подался к выходу.
Стоило закрыться двери, как отец принялся пытать сына.
- Что у тебя там – не вышло?
- Не хочет – гордая очень тварь.
- А я тебе говорил – не выйдет. Хотя, идея ее на свою сторону переманить была не плоха. Растешь!
Послышался хлопок по плечу.
- Вот если бы ты ей ребенка отдал бы… Может и подумала еще.
- По-ду-ма-ла! Какая принцесса! Я ей – дитё, а за порог потом кто? Ты, что ли, пойдешь? И брюхатых-то как назло нынче мало… А тех, кои скоро разродятся и вовсе нет… Так что – не судьба, вишь.
Они еще что-то говорили, но голоса удалялись, и разбирать их становилось всё труднее. Да и нужно ли? Всё, что надо – Занка поняла. Придут мертвые и заберут причитающееся – Ярушку. А заодно и подвернувшуюся под руки колдунью в придачу. Зана думала так, но ничего не шевелилось в груди, не копошилось в мозгу. Она сама стала словно не-живой.
Глава 29
Они пришли через два дня. Еще до того, как Занка расслышала с улицы стоны и скрежет зубов, чутье встрепенулось под ребрами, толкнуло в бок. Дремавшая, она тут же очнулась и съежилась в углу. Как это будет? Придут и снова свяжут руки, а потом вытолкнут за порог? Или просто распахнут двери, а мертвые сами добудут себе свежей плоти? Вряд ли. Для этого надо выйти на улицу, а там уже раздавались крики живых, хлопанье запиравшихся в спешке дверей и глухие хрипы мертвых. Свора Дирта была не из тех, кто ловким прыжком проскакивал перед носом нежити. Они, наверняка, не хуже Занки забились сейчас в дальнем углу и скулили, как побитые собаки. Зато потом, когда мертвые уйдут, свора отыграется за свой страх и обмоченные штаны на безропотных бабах.
В какой-то миг Занке почудилось, что всё кончилось – кинули за порог пищащий сверток, хлопнули дверью, но тогда бы раздалось утробное урчание пожирающей добычу нежити. Страх, молнией пронесшийся по позвоночнику, отступил. Занка прислушалась – шорохи, совсем близко, будто несколько десятков мышей рвались к ней в спасительный схрон. А потом справа провалился кусок стены и высунулось красное лицо Дирта.
- Сюда иди. Тут оно, дите твое. Сейчас отдадим.
Занка не двинулась с места.
- Покажи, - произнесла глухо.
Дирт отодвинулся в сторону, прикрикнул на кого-то, и тут же в проеме показалась фигура Кинки. Бледная, как кипяченая с едкой солью простыня, она прижимала к себе кулек из одеяльца. Ярушка не плакала, не сучила ножками. Похоже – спала. Тихо и безмятежно, не догадываясь, что собирались сделать с ней эти добрые люди. Занка стиснула зубы, сжала кулаки, чувствуя, как к горлу подступает уже пережитая ею вспышка безудержного гнева. Он ждал.
- Не выйдешь – так кинем, - гаркнул Дирт, заслоняя собой Кинку с ребенком на руках. – Ну?
И тут случилось то, чего, похоже, не ждали не только Занка, но и те, кто помимо Дирта топтался по ту сторону стены.
- Не дам! – выкрикнула Кинка.
Из-за спины обернувшегося на отчаянный крик Дирта, Занка разглядела, как Кинка судорожно сглотнула и крепче прижала сверток. Огромные глаза ее вращались по кругу, и ни на ком не задерживались надолго, нижняя губа дрожала, ноздри раздувались.
- Не да-ам! – снова взвизгнула она, когда несколько растрепанных фигур бросились к ней и ухватили за руки.
- Не да-а-ам!..
Кинка забилась, как пойманная крюком курица, но свора напрасно решила, что ей некуда деться. С удивительной прытью и силой женщина тряхнула плечами, и мужики полетели в стены. Тогда им на выручку поспешил вожак. Похоже, он совсем забыл про пленницу – метнулся к Кинке, вцепился в кулек, дернул на себя. Детский обиженный плач огласил комнату, взвился к потолку, и от этого звука вздрогнули разом и Кинка, и Занка, юркнувшая из проема в комнату. И в то же мгновение раздался скрежет ногтей по ту сторону двери и глухой стук.