Мертвые воспряли. Живые слова остыли и больше не держали их, молнии рассыпались искрами в поднебесье, так и не достигнув цели. Стоны, хрипы, смрад разлагающихся тел и наливающиеся новой яростью глаза окружили Занку, не спеша поползли со всех сторон. А она не могла сделать больше ничего – только закрыть собой кроху, заливавшуюся плачем у ее переполненного страданием сердца.
- Потерпи, - зашептала, будто малышка и впрямь могла понять ее слова. – Мы с тобой никогда не станем такими.
Занка знала, что говорит правду. Чутье расправило внутри крылья, и теперь было не чем-то таившимся, а неразрывной ее частью. Будто второе дыхание, дававшее силы, когда бегун уже захлебывался усталостью. Занка никогда не станет мертвой, и тот, кто будет с ней в последний час – тоже. На миг ей даже показалось, что сейчас кончится всё – и ее жизнь, и проклятье, и весь мир, содрогнувшись, распадется на части.
И мертвые, похоже, тоже об этом догадались. Загоготали победно, залились тухлой радостью. Она обдавала Занку со всех сторон и становилась все ближе и нестерпимее. Так и хотелось закрыть глаза и не видеть перекошенных ликованием тварей. Но она продолжала смотреть вперед, будто ждала, что из-за облаков вынырнет кто-то из Предвечных и разгонит мертвецов, как стаю бродячих собак.
Не зажмурилась и тогда, когда застывший было в нерешительности один из мертвецов протянул к ней единственную уцелевшую руку. Правда, метил скорее в ребенка, чем Занку, но она тут же дернула плечом, подставляя спину вместо Ярушки.
- Стоять!
Мертвые замерли с растопыренными руками и распахнутыми пастями. К ним шел человек, вернее, не совсем человек. Высокий, с развивающейся за спиной тьмой. Волосы на его голове были коротки, но и они умудрялись шевелиться от внезапно завизжавшего в ушах ветра. Эриан. Он шел, как власть имеющий – чинно, гордо, кривя полоску губ. И мертвецы не смели двинуться, позволяя себе лишь немного подскуливать. Когда же он подошел к ним, они сгорбились и расступились, позволяя полукровке взглянуть на свою добычу.
- Я же говорил, что ты всё равно вернешься ко мне, - привычным безразличием окатил он Занку. – Ты идешь со мной.
Он не спрашивал – приказывал. И она понимала, что сопротивляться не имело смысла. Скажи Эриан слово – и Занка помчится, не разбирая дороги и не помня себя. Впервые она видела его таким – пышущим силой. И от этой силы, от ее дыхания страхом мутило рассудок. Будто на чужих ногах, Зана неуклюже поднялась, на миг забыв, что в руках у нее трепыхался младенец. Опомнилась как раз вовремя, чтобы снова прижать уже почти соскользнувший кулек.
- Мы уходим.
Не сразу, но слова Эриана дошли до мертвых. Занка успела подойти к нему и безвольно склонить голову, когда нежить снова загомонила. Загукала не жалобно, а просящее, требующее. Они были недовольны, они хотели крови! Всё сильнее разгоралось алое пламя в глазницах.
- Отдай. Нам! – протяжно со свистом выдал тот же мертвец, что говорил с Занкой. Впервые в его словах слышались эмоции, и это была не мольба. Гнев и голод трясли его, заставляя идти наперекор даже тому, кто мог ими повелевать.
- Эль-хо-азанна!
Полукровка схватил Занку за руку и дернул вверх а потом отбросил, будто ненужную палку. Крики мертвых – лютые, кровожадные, пробиравшие до костей страхом унеслись в небо.
- Я сам отведу ее к Хозяину. Вы же…
Эриан вытянулся струной, растопырил руки, и словно брызги с его пальцев разлетелись тысячи черных осколков. Они обрушились дождем на дома и сараи, выбивали окна, выламывали двери, открывая взорам тех, кто прятался за ними. Были и такие, кто подглядывал в щели. Жалкие подобия мужчин, считавших, что им всё будет сходить с рук.
Полукровке не надо было договаривать. Стая голодных ртов с победным бульканьем рванула в ставшие беззащитными дома, забила входы, полезла в окна, обдираясь об осколки стекла.
Занка смотрела, не мигая, и видела то, что творилось за стенами. Будто и она плелась где-то в хвосте мертвых, приволакивая ноги. Она хотела одного – рвать! Впиваться зубами, глотать сочащуюся кровь, жрать плоть, пока вопящая сыть не перестанет болтать ногами. А потом отрыгнуть ставшую мертвой пищу и, переваливаясь от минутной сытости, искать новую жертву. Визг и крики пиками пронизывали небо, ставшие бабскими басистые голоса звенели в ушах, и Занке так хотелось их заткнуть…