Хром не ответил. Пальцы сами собой сжались в кулаки. Не от злости, просто, он вспоминал и пересчитывал имена всех, кого потерял за двое суток. Дрох, Нестрог, Ярок, Жобан, Лагут… Путята. Это только его люди, да еще с десятка-полтора тех, чьих имен Хром не знал. Не успел узнать.
Не успели люди обрадоваться, как новая волна мертвецов ударила, захлестнула, и Надвинцев втоптали бы с кровавыми соплями в пыльную землю, если бы не очнулись от страха Двуольцы, Жвистерцы, Шавонцы и еще боги ведают чьи пришлецы. Похватали кто что мог, да и бросились на выручку. Только ведь мертвых бить – это не снопы вязать, да не горшки лепить. Тут сноровка нужна. Это не тот бой, где ты выходишь пусть против многих, но людей. Здесь нельзя давать противнику ударить. А бить мертвые умели ловко – прыгучие оказались твари! Вот и полегли мужики, так и не успевшие в кровавой сече крикнуть своих имен. А потом и их черед пришел разбавить мертвый курган неподалеку от стоянки под вой и плач ставших вдовыми баб да детей.
Хром на этот счет был строг – к мертвым не подходить. Блазнить будут, сам себе руку отгрызи, а утерпи. Теперь-то он знал, как нежить умела дурачить голову. Большую цену отдал за науку, вот и втолковывал ее другим – даром.
- Набольший…
В стороне кашлянули. Хром обернулся – рядом стоял Гнарт. Свели их Марра, да мертвая кровь. Вот и вышло, что бывший стражник стал чем-то вроде служки у большака. Да и сам он стал не просто главой Надвина, а чем-то вроде командира над ополчением. Не по одному, а целыми толпами бежали к нему с поклоном утратившие было всякую надежду сельчане да горожане. Только Торденцы держались стороной, всё еще ища защиты у рыцарей и короля. Но и среди них уже ползли слухи да шепоты – не показать ли Радвину-батюшке кукиш, да не податься ли на поклон к мужу доблестному да хороброму?
Хрому эти пересуды были не по душе. И без того на него косились столичные стражники, будто он у них воз с золотом украл. Будто это ему – Надвинскому большаку, надо было тянуть под свою руку чужих людей! Не хотел он этого! Не ждал! От себя самого не ждал, а поделать уже ничего не мог. Сделал шаг, за ним – другой пришлось, а там закрутилось колесо – не выберешься. Да и куда теперь выбираться?
Проход, открытый гномихой, схлопнулся. Самих бородатых и след простыл, и глупо было надеяться, что они еще вернутся, чтобы пустить Хрома за железный обруч. Оставшимся по ту сторону своим людям он еще до перехода на такой случай велел уходить в Надвин и уводить с собой детей, пока не утратило силу заклятье Марры, но они продолжали бестолково топтаться за мерцавшей преградой. И домой не возвращались, и к большаку не пробовали переступить. Открывали рты, но Хром не слышал ничего – только гул, будто гора стряхивала с себя валуны.
- Что там еще? – спросил он, когда сообразил, что слишком затянул с ответом.
- К тебе человек пришел. От короля. Я ему велел подождать, пока доложу.
- Разве я вельможа какой, Гнарт, чтобы людей томить? Веди его сюда.
Про себя большак подумал – уж не решил ли Радвин, не иначе как по лести придворных летописцев прозванный Рассудительным, помочь Хрому воинами? Или хотя бы договориться – кому с какой стороны караулы ставить? А то больно Торденские храбрецы повадились прятаться за чужими спинами.
- Приветствую… - затянули торжественно за спиной гнусавым голосом.
Марра хмыкнула и тут же, подхватив подол, скрылась в ночной темени.
- Коли дело есть – говори, - перебил Хром. Незнакомый посланник стоял за спиной, но у большака не было ни малейшего желания оборачиваться и разглядывать его. А вот усталость, нависшая камнем на плечах, впившаяся обручем в голову – была. - Не до красивостей мне сейчас – караулы менять надо.
- Ага… Что? Кхм… Радвин Рассуди…
- Сказано же тебе… - начал было Хром, но тут застонал, задергался Путята и большак поспешил к нему. Подать воды, обмочить свежую тряпицу на лоб или… рука сама собой скользнула к висевшему на бедре тесаку. Что если Путята обратился? И то удивительно – сколько промаялся, а всё держался.
Посланник за его спиной, похоже, только сейчас заметил метавшегося в бреду Путяту. Ойкнул, отступил, а потом затараторил без устали.