Безразмерная майка, шлепки и такое количество кудряшек на голове, что рябило в глазах. И наглая улыбка на юном лице. Не вызывающая, пока не научился. Наивная и страшная из-за этого.
— Господин Барон! — гораздо смелее заявил парень. — Дон Густаву хочет поговорить с вами! Я провожу.
Вот как, проводит. Интересно.
Я обернулся на уютную гостиную-кухню и решил не показывать характер. Вызывать к себе людей… Совсем других людей. Зачем? Пусть тут наслаждаются чудесным вечером, смеются и подпевают тихонько прекрасным песням.
— Ну давай, шкет, веди, — усмехнулся я.
Глава 6
— Ну давай, шкет, веди, — усмехнулся я.
Дразнил пацана «шкетом», знаю. Ребячество. Но ничего поделать с собой не мог. Воинственный парень нахохлился, как воробей в луже, но к оружию не потянулся и постарался не показать обиды. Жаждет себя показать как взрослый, пусть учится. Я не делал разницы в возрасте, когда человек хотел себя проявить.
Захотелось его потрепать по растрепанным отросшим волосам, но удержался. Точно взбрыкнет.
— Отец вас ждет, — выдал он, горделиво распрямив плечи.
Обозначил, по его мнению, сильную позицию. Папаня главарь фавел, вот же предмет для гордости… Густаву, несмотря на его криминальную принадлежность и краткое знакомство, у меня вызвал не самые плохие чувства. Не трус, за своих людей переживает, думать умеет.
А пацан… Ну пацан же.
Мне очень хотелось верить, что его пистолет с пустым магазином.
Я успокаивающе улыбнулся семье Луиса, прикрыл дверь и неторопливо спустился по теплым ступеням. Жар ощущался до сих пор, хотя на улицы пришла прохлада.
— Тебя как звать-то, сын дона?
— Хосе Роберту Пиньо Жоао, — пробурчал он, приспустив по улочке.
Серьезный мужчина, что уж. Моей ухмылки не видел, к счастью.
— Ну а дома как зовут? — не сдавался я.
Парень оглянулся, как огрызнулся. С недоверием, пугливо. Сжал губы, оглядел с головы до ног, решая достоин ли я такого доверия. И тихо процедил:
— Роб, — помедлил и добавил: — Как Роб Рой, между прочим.
Я не подвел, уважительно кивнул. Роб Рой, ну надо же, как похожи разные миры. Герои везде стремятся к одним идеалам. Особенно в юности.
Больше потешаться над молодостью я не стал.
Шел за юным провожатым по виляющим улочкам, по спускам и подъемам. Мы углублялись в фавелу, продвигались к её центру, сердцу.
Тут, как ни удивительно, зелени было больше. Сочные, густые лианы оплетали дома, фонарные столбы и каждую мало-мальскую вертикаль. На растениях покачивались экзотические цветы, перебивая своим сильным ароматом все остальные, и не столь приятные. Мелкие птички, вроде колибри, пили нектар и в последний момент упархивали от прохожих.
У водостоков дрыхли псы, по проводам скакали обезьянки-крошки. А на самом настоящем перекрестке, широком и оживленном, была пробка.
Здоровенный мужик, мышцы вот-вот готовы были разорвать тело, стоял и усердно махал руками, останавливая движение. В основном мотоциклов, но на такой «трассе» обнаружились и машины. Когда мы подошли ближе, то причина его переживаний меня поразила.
Дорогу стремительно пересекал ленивец.
Пытался цепляться огромными когтями, но толку было мало. Его направляли какой-то картонкой от коробки, на что космическое животное обращало мало внимания. Он полз медленнее самой старой и мертвой уже черепахи. Перебирал длинными лапами, застывал в нелепой позе, думал и засыпал, как мне показалось.
Роб, он же Рой, на это взглянул вскользь. Я чуть задержался, чтобы рассмотреть диковинку, но отставать не стал. За спиной зазвучали громкие советы сочувствующих, всё движение включилось в спасение ленивца.
Удивительные люди. У нас бы обозлились до крайности от любой задержки, а тут весь перекресток включился в судьбу создания, которому, судя по всему, вообще было похрен на происходящее.
Мы поднимались вверх, уклон дороги стал таким резким, что заболели икры. Справа круто вниз уходил заросший склон, я заметил на нем следы огня и кучу мусора. Замедлился, разглядывая, и получил скупой комментарий от провожатого:
— Глотка ада.
— Что?
Роб остановился и мрачно, не по-детски, посмотрел вниз и объяснил:
— Место, куда сбрасывают… что осталось от людей. Естественное кладбище, господин Барон, — многозначительно закончил он. — Пойдемте, нас ждут.