Родители Блэйда стояли у стены. Его мама закрыла лицо платком. Его отец с бледным и угрюмым лицом нервно переминался с ноги на ногу. Сначала мимо гроба прошли родственники, пробормотав соболезнования родителям.
Я держалась позади.
— Я не хочу, — сказала я.
Джули и Миранда взяли меня за руки.
— Ты должна, Кейтлин, — сказала Миранда. — Разве ты не хочешь попрощаться?
Мне безумно захотелось признаться. Рассказать им, что я сделала. Я прикусила язык и подавила в себе этот импульс.
Я присоединилась к очереди к гробу. Джули и Миранда держались рядом со мной. У стены Ванесса пожимала руки родителям Блэйда, скорбно склонив голову. Я не слышала, что она говорила. Она обернулась и пошла по боковому проходу к выходу из часовни. На меня она не смотрела.
Все снова стало казаться ненастоящим. У меня было ощущение, что я плыву поверх всего, не на полу, даже не в этой часовне. Мне хотелось стать птицей, расправить крылья, взлететь высоко-высоко, оторваться от земли, улететь подальше от этой ужасной сцены.
Я плыла… плыла… Мое сердце колотилось, как у колибри.
И вот я уже стою у обитого атласом гроба, глядя на безжизненное лицо Блэйда. Это был и Блэйд, и не Блэйд. Его лицо было покрыто слоем макияжа. Его щеки были ярко розовыми. Волосы на голове слиплись.
А глаза… этот пустой взгляд… стеклянных глаз. Открыты. Почему его глаза открыты?
Я глубоко вдохнула и отстранилась. Мне не хотелось, чтобы он меня видел. Не хотелось, чтобы мое лицо отражалось в этих ненастоящих стеклянных глазах.
Кто-то застонал. Наверное, мама Блэйда. Кто-то позади меня громко всхлипнул.
Джули взяла меня за руку. Мы пошли мимо гроба. Но я сдавленно вскрикнула и остановилась. Остановилась и в ужасе уставилась на Блэйда, который моргнул своими остекленевшими зелеными глазами.
Его голова повернулась вправо, потом влево. А затем начала подниматься с белой атласной подушки.
Я охнула и зажала рот ладонями. Потом схватилась за Джули, потому что мои колени начали подкашиваться. Я открыла рот, чтобы закричать, но не смогла издать ни звука.
Может, мне это просто показалось? Мое чувство вины заставляет меня хотеть, чтобы он ожил?
Нет. Комната наполнилась криками и воплями ужаса, оханьем и недоверчивыми стонами.
— Нет… Нет… Не-е-ет… — рыдали родители Блэйда и вытягивали перед собой руки, словно пытаясь защитить себя. В центральном проходе грохнулась в обморок пожилая женщина. Никто не поспешил помочь ей. Все взгляды были устремлены к гробу.
Все смотрели на тело, которое медленно… как в замедленной съемке… медленно… село.
18
— Он двигается! Он вылезает!
— Он живой!
— Блэйд, ты нас слышишь? Блэйд?
— Боже мой! Это невозможно! Это безумие! Боже мой!
По часовне разнеслись напуганные голоса. Никто не двигался. Миранда и Джули попятились от меня. С бледными лицами и выпученными глазами они прижались друг к другу возле алтаря.
Я стояла, прижав ладони к лицу, застыла перед гробом, всего в паре метров от шевелящегося тела.
— Чудо! Чудо! Мой мальчик жив! — закричала его мама.
— Врача. Здесь есть врач? — крикнула какая-то женщина. — Нам нужен врач.
— Он жив! Уведите его отсюда! Он не умер!
Блэйд неуклюже поднялся, его губы были плотно сжаты, остекленевшие глаза смотрели прямо перед собой. Со своими розовыми щеками и накрашенными губами, он напомнил мне куклу чревовещателя. Мне вдруг показалось, что я в одном из этих фильмов-ужасов, где оживает зловещая и опасная кукла чревовещателя.
Конечно, он был мертв. Я убила его. Я видела, как он истекал кровью. Я знала, что он мертв.
Но вот он, Блэйд, мой милый мертвый Блэйд, сидит в своем белом перламутровом гробу.
Я смотрела, как он поднимает руку, медленно, как будто каждый сантиметр дается ему с ужасной болью, как будто самое малюсенькое движение для него настоящее испытание. Да, Дневник, его правая рука поднялась, и он повернулся. Развернулся к напуганной, замершей толпе людей, которые пришли похоронить его.
Остекленевшие глаза изучали толпу, скользя с его родителей на пару средних лет рядом с ними, с них — на пожилого мужчину, опирающегося на трость, все они застыли от изумления и недоверчиво смотрели на происходящее.
Он еще немного повернулся, сильно изогнув тело. Теперь он смотрел на меня. В его глазах отсутствовали зрачки. Глаза были полностью зелеными, цвета весенней травы.