- А я и не знала, что у меня такая замечательная и преданная подруга, - Вероника улыбнулась.
Но против ее воле в тоне проскользнули нотки сарказма. Лелик это тут же уловила и надула губки. Но уже через секунду позабыла и спросила:
- А как ты себя чувствуешь?
- Это может показаться странным, но хорошо. Даже очень. У меня ничего не болит. Ничто не беспокоит, - прислушавшись к своим ощущениям, доверительно сообщила Вероника.
- Странно, - в глазах Лелика появилось сомнение, - Еще вчера ты была... Как бы это сказать. Мы думали, что ты умрешь. К тебе нельзя было прикоснуться, ты все время морщилась и стонала от боли.
- Слава богу, что это уже прошло. О чем я совершенно не жалею, - Вероника тряхнула волосами, от чего капельки воды сорвались с их кончиков и разлетелись по всей комнате.
Парочка попала и на Лелика, о чем та ту же сообщила.
- Ай! - девушка не произвольно дернулась, отвернув лицо, - Не брызгайся.
- Я не специально, - Вероника миролюбиво улыбнулась, - Так. Ты иди в ванну, прими душ. Только у меня что-то с горячей водой. Все никак не могла ее настроить. А я займусь приготовлением завтрака.
- Отличный план, - девушку не пришлось просить дважды.
Она мгновенно вскочила и скрылась в ванне, пока хозяйка не передумала и не решила подключить ее к процессу приготовления чего-нибудь съедобного.
Вероника же между тем вошла в спальню, чтобы одеться и расчесаться. Зажмурившись от яркого света, ударившего в глаза, девушка на ощупь дошла до окна и опустила на стекло вторую более плотную штору. Конечно, до конца это путь солнечным лучам не преградило, но все же теперь можно было открыть глаза.
'Надо будет купить штору потемнее', - у Вероники появилась новая галочка-напоминалочка.
Девушка подошла к шкафу; открыв зеркальную дверцу, она, проведя пальцами по стопкам одежды, вытащила коротенький сарафанчик. Закрыв шкаф, Вероника кинула наряд на кровать и повернулась к зеркалу, чтобы осмотреть себя. Она ожидала увидеть обилие кровоподтеков и синяков, так мучавших ее тело еще совсем недавно, но кожа была чиста. Лишь тонкая змейка вен протянулась от предплечья до груди. Но Вероника не придала этому особого значения.
Она стала вспоминать события вчерашнего вечера, склеивая обрывки, что неприкаянно летали в ее голове, ожидая, когда из них сложат единую картину. Вероника помнила клуб, как она танцевала на сцене, а потом...потом ей никак не давалось. Что-то маячило, но было слишком далеко и глубоко, чтобы извлечь на свет. Единственное, что она помнила из произошедших дальше событий, так же четко это была боль. Всепроникающая и всепоглощающа. Казалось, она пожирала все ее тело, каждый ее орган и пила кровь из каждой вены, из каждого капилляра. И это было ни с чем несравнимо. Болела каждая косточка, так словно они все были сломаны или были задействованы в каком-то танце, выворачиваясь из своих мест. Голова была усеяна роем пчел, шмелей и трутней, которые по очереди, подчиняясь одному им известному ритму, запускали жала в ее плоть снова и снова, продвигаясь с каждым следующим ударом все дальше и глубже, впрыскивая все новые и новые порции яда. Это нельзя было забыть, это нельзя было перенести, но каким-то чудом Вероника выжила и более того, это оставило ее, признав свое полное бессилие над ней. Да, боль могла грызть ее тело, доводя до исступления, но Вероника по-прежнему была жива и не собиралась сдаваться. Хотя казалось, что эту ночь она не переживет, что для нее боль будет последним, прощальным ощущением в этом мире.
Еще Вероника поминала, как очнулась на асфальте, и ей было холодно. Как ее нашли подруги. Как, обхватив с двух сторон и куда-то несли. А потом она оказалась в своей кровати дома. И Лелик стояла перед ней. Но все это было таким нереальным и расплывчатым, зыбким и ненастоящим, что не могло быть продолжением существующей действительности. Возможно, что это все просто привиделось в бреду, навеянном болью. А может, и нет. Но это сейчас уже не имело значение. Вероника была дома, а Лелик мылась в душе. Боль прошла и, кажется, не собралась возвращаться. А вчерашнее приключение больше ничем не грозило обернуться. А значит, о нем можно было благополучно забыть. О нем хотелось забыть. Осталось только позвонить Аньке и сказать, что все обошлось и теперь хорошо. Чтобы она не наделали глупостей и не разболтали, кому не следует.
'Надо будет позвонить, - Вероника натянула сарафанчик, - Да и Максу тоже'.
Вероника решила не мудрить и ограничится приготовлением простого завтрака, а именно яичницы и поджаренных хлебцев. Просто и со вкусом, а главное питательно. А именно этого ее естество требовало больше всего на свете. Учитывая вчерашнее, ее организм нуждался в убойном количестве калорий, чтобы оправиться от стресса и болевого шока. А потому аппетит большого дикого зверя, голодавшего неделю, был ей обеспечен.