Протяженность грузового трюма была не менее восьмидесяти метров. Прошло минут пятнадцать, прежде чем спецназовцы начали собираться на противоположной стороне – у короткой лестницы, вздымающейся к очередной галерее, огороженной разболтанными перилами. Происшествий не было, за исключением засохшего пятна крови, в которое, в силу «незрячести», вступил Платон. Да еще Крамер, прибывший последним, неохотно признался, что всю дорогу ему мерещилось, будто за ним кто-то идет. Неприятное чувство сверлило затылок, лично он никого не видел. Чушь все это! Несколько раз он делал остановки, прятался, поджидая в засаде «невероятного» противника, – никого не увидел! Нет на судне посторонних, просто у страха глаза по полтиннику!
– Мы можем спуститься прямо здесь, – пробормотал Котов, показывая на лестницу, извивающуюся вниз. – Под нами нижний трюм…
– Почему вы так торопитесь, Котов? – неласково бросил Глеб. – Лично я считаю, что если за год с хвостиком с вашим грузом ничего не случилось, то лишние полчаса уже ни на что не повлияют, верно? Наберитесь терпения, мы должны осмотреть бытовые помещения и машинное отделение.
Котов раздраженно дернулся, но тут его за рукав схватила Даша, принялась что-то тихо выговаривать, давая понять, что «общая» бестолковость характерна не для всех представительниц слабого пола. Несколько фигур с автоматами наперевес просочились в относительно просторный коридор, отделанный стеновыми панелями. Судя по всему, здесь находились каюты членов экипажа. Добротные двери, обросшие плесенью плафоны на потолке. Отдельные двери были заперты, и возникла мысль: если тут было царство голода, то выжившие обязаны были вскрыть все помещения, где теоретически могла находиться еда. Особым изыском и кубатурой местные кубрики не отличались – небольшие квадратные мешки, отделанные теми же панелями, откидные столы, подвесные кровати на растяжках, вроде тех, что используются в поездах. Незначительная бытовая мелочь – пустая пластиковая и жестяная тара, почерневшая от времени разовая посуда, какие-то тряпки, одеревеневшие носки. В прикроватной тумбочке валялся мятый покетбук из серии дешевых детективов, початый блок сигарет, вполне «ходячие» часы, упаковка зубочисток, фото полненькой, но миловидной барышни, снятой на фоне новенькой «Лады Калины».
Сильно озадаченные, как-то глуховато переговариваясь, спецназовцы покидали кубрики. Что-то странное происходило в этом месте с акустикой. Голоса звучали глухо, вибрировали, доходили с задержкой – как будто пробивались сквозь кисельную массу. «Такое ощущение, что общаемся через социальную сеть», – пошутил Никита.
В кормовой части располагалось машинное отделение. Мысленно напевая: «Говорят, не повезет…», Глеб уже направился к двери, махнув своим ребятам, чтобы следовали за ним, как вдруг что-то щелкнуло под черепной коробкой! Он встал как вкопанный, колючий еж пополз от желудка к горлу, и горькая желчь скопилась во рту. И остальные встали, навострили уши… Поскрипывал потолок над головой – монотонно, ритмично, словно кто-то там ходил, и не просто так ходил, а с целью – подействовать спецназовцам на нервы! В горле пересохло – а ведь там действительно кто-то ходил! А если нет, то иллюзия была просто убивающая! Это судно являлось источником всевозможных звуков, но звуки были спонтанные, не связанные между собой – то ветер утробно рокотал и посвистывал в щелях, то бились и катались под воздействием ветра незакрепленные предметы, то от качки скрипели суставы судна. А этот звук звучал размеренно и однозвучно – несколько шагов в одну сторону, пауза, несколько шагов в другую…
И вдруг все резко прервалось. Настала тишина – только мурашки продолжали расползаться по коже, унижая славный образ бойца российского спецназа.
Платон начал остервенело прочищать пальцем ухо – показалось, или чё…
– Что там над нами? – Глеб повернулся к притихшим и слегка позеленевшим «штатским».
– Надстройка… – сглотнув, пробормотал Котов.
Совершенно правильно. Та самая надстройка, которую они не так давно зачистили…
– Мне кажется, нас пугают, или чё… – задумался вслух Платон.
– И, надо признаться, испугали, – натянуто улыбнулся Никита.
– Да чушь все это, – поморщился не верящий ни в чертовщину, ни в фантастику Крамер. – Мало ли что там скрипело. Тут постоянно что-то скрипит, шуршит и бухает…
– А у меня имеется версия, – сделав соответствующее лицо, сказал Никита.
– Связанная с привидениями? – догадался Глеб.
– Точно, – несколько обескураженно кивнул Никита. – А чего вы хихикаете, мужики? В старых английских замках этого добра, между прочим, как старых «АКМ» на наших складах. Люди умирают, а души их остаются по ряду причин на этом свете – ну, задерживают их незавершенные дела, – превращаются в привидения и пугают людей разными звуками и поступками. Живых на корабле, понятно, не осталось – ну, не живут люди так долго без еды и питья, а вот души неприкаянно блуждают и гонят да пугают чужаков вроде нас…
– А трупы-то где? – не понял Глеб. – В этом, блин, старом английском замке?
– А я знаю? – резонно вопросил Никита. – Походим еще – глядишь, нарвемся на парочку-другую.
– Ладно, – шевельнулся Глеб, выбираясь из оцепенения, – будем считать, что успокоил, ученый ты наш.
Машинное отделение располагалось позади трюмного хозяйства и помещений для членов экипажа. Здесь практически не было разрушений, но запустение царило полное. Из темноты выползали устрашающие проржавевшие агрегаты, котлы для обогрева судна, сложносоставной дизель-генератор, топливные и пожарные насосы, воздушные компрессоры, трубы системы кондиционирования воздуха, главный и вспомогательные двигатели. Спецназовцы просачивались в узкие проходы между узлами, осматривали каждый клочок пространства. На полу валялись какие-то древние окурки, ворохи промасленного тряпья, осколки разбитых бутылок.
Возвращаться к верхней внутренней палубе не пришлось – за машинным отделением обнаружилась винтовая лестница. И снова мурашки ползли по коже – и чем ниже в чрево монстра спускались люди, тем сильнее их знобило. И не только от холода (хотя и холод у самого днища пробирал до костей). Глеб чувствовал, как волосы шевелятся под шапкой, предательский страх украдкой забирается в душу. Он устал анализировать свои ощущения. Это не был «классический» страх, вызванный событиями, персонами или той же неизвестностью. Создавалось впечатление, что страх навязан со стороны – в чем нет ничего невозможного, если немного знать физику. Простейший генератор инфразвука направленного действия – не слышимые ухом колебания от ноля до двадцати герц. И самая убийственная частота – семь колебаний в секунду, частота, резонансная для организма. Меняются альфа-ритмы сердца, рушится нервная система, приступы паники чередуются трусливым ступором, человек превращается в запуганное животное – и физику явления абсолютно не трогает, что у человека награды за мужество и нужно еще поискать такой образец самообладания…