Где бы ни происходила очередная наша с Селией встреча, к моему приходу она всегда уже находилась в номере и, дожидаясь меня, почитывала, как правило, какую-нибудь книжку. Обычно одну из тех новинок, о которой я пока только слышал: «Белые зубы», «Мужчина и мальчик», «Дневник Бриджит Джонс»[59]. Однажды то был «Государь» Макиавелли, другой раз — «Мадам Бовари», как-то я застал ее за чтением «Ка-масутры», в которой она собиралась почерпнуть то, в чем на самом деле мы с ней совершенно не нуждались. Дважды это была «Краткая история времени»[60]. Спальня — она для каждой встречи снимала апартаменты — была неизменно затемнена, и там царила жара. Всегда имелась какая-нибудь легкая закуска на случай, если бы нам захотелось подкрепиться, и коллекционное шампанское. Далеко не сразу до меня дошло, что бокалы, из которых мы его пьем, всегда одни и те же, а постоянно присутствующий третий, запасной, — каждый раз новый. Хрустальные бокалы для шампанского принадлежали Селии, она сама их приносила. Ей, похоже, понравилось, когда я это заметил.
— Так ты работала фотомоделью?
— Да.
— Что демонстрировала? Одежду?
Селия ответила, глядя в сторону, в жаркую темноту:
— Именно ее обычно и демонстрируют, Кеннет.
— Купальники, белье?
— Иногда. С купальников я начинала: как-то на Мартинику приехала съемочная группа одного журнала мод снимать рекламный фильм, и у них две модели попали в автомобильную аварию. Тут я им и подвернулась.
— А как они?
— Кто?
— Модели; они себе ничего не вывихнули? — Тут я тряхнул головой, осознав, что сморозил глупость, — Прости, я…
— Те две модели? Одна сломала руку, и обе повредили себе лицо. Кажется, моделями они больше не работали. Очень огорчительно. Не так бы хотелось начать карьеру.
— Прости. Ляпнул не подумав.
— Ничего.
— Ты снималась в основном для французских журналов?
— Да. Жалко, не могу показать тебе портфолио, нет при себе.
— У тебя был какой-нибудь псевдоним?
— Селия Макфадден.
— Макфадден? — Я рассмеялся, — С чего это вдруг шотландское имя?
— Это моя девичья фамилия, — ответила она, и в ее голосе прозвучало удивление.
— Ты Макфадден? С Мартиники?
— Мой прапрадедушка был рабом на Барбадосе и получил фамилию своего владельца. Обычное дело. Впрочем, вполне может статься, что тот действительно являлся его биологическим отцом. Затем он сбежал и поселился на Мартинике.
— Ну и ну. Прошу прощения.
— Нормально, — проговорила Селия, пожимая плечами. — А ты, кажется, тоже поменял фамилию, верно?
— Так и есть, но только для радио, неофициально. По паспорту я до сих пор Макнатг.
— Макнат?[61] — улыбнулась она.
— Да, только пишется через два «т». Итак, — произнес я, решив переменить тему и проведя рукой по шраму от молнии, — ему доводилось бывать у всех на виду. И что, он не создавал никаких проблем?
— Если создавал, то небольшие. Мне всегда хватало работы, но, возможно, несколько выгодных предложений сорвалось как раз по этой причине. Однако не думаю, чтобы на фотографиях что-нибудь было видно.
— Его маскировали гримом?
— Нет, просто фотографировали с другой стороны.
— Значит, на всех снимках ты повернута к зрителям правым боком?
— В основном да. Хотя при печати всегда можно развернуть в другую сторону.
— Ну да, разумеется.
— Иногда, когда фон или освещение требовали снять меня с левого бока, я держала руку так, чтобы закрыть шрам, а если краешек все-таки оказывался виден, его затем ретушировали. Вот и все, — Она пожала плечами, — При желании все можно скрыть.
В гостинице она могла оставаться самое крайнее до десяти вечера. Если бы мне захотелось, я мог бы задержаться там и подольше, но уже один, однако никогда этого не делал — догадывался, что ей хочется, чтобы я ушел первым. Она приезжала и уезжала в парике, обычно преображавшем ее в блондинку, и надевала большие темные очки, а также мешковатую неприметную одежду.
Как-то раз — это случилось в отеле «Клариджес» — Селия убрала с постели белье, оставив лишь нижнюю простыню, и осыпала ее и дюжину дополнительных подушек красными лепестками роз. Свет на сей раз она оставила гореть достаточно ярко. Тогда-то моя подруга наконец и объяснила мне как следует свою сумасшедшую теорию смерти наполовину.
— Как это?
— Меня две. Я существую дважды. В двух разных, параллельных мирах.