Вот такие примерно у меня были расчёты.
— Кто знает Ваню Щукина? — спросил командир.
Патрульные синхронно пожали плечами.
— Никто не знает, — резюмировал командир. — Понимаешь, мы с центральным районом как-то не того… А ты из нашего района знаешь кого-нибудь? Или из соседнего?
Упс… Или даже — Ёпрст! — так будет насыщеннее.
Вот это неожиданность.
Я привык, что в центре Ивана знает каждая собака и он там повсеместно имеет большой авторитет. По аналогии я считал, что его знают и уважают во всех районах. Нет, я не наивный дурашка, не надо сразу развешивать ярлыки: но Город реально маленький, местные всё время говорят, что здесь все друг друга знают, и я это знание (в моём случае — незнание) в своё время в полной мере ощутил на своей шкуре.
Хотя логично было предположить, что в тридцатитысячном Городе молодые люди из пригородного района могут не знать многих товарищей из центра.
Да и на «армянский дом» никто не отреагировал. Не оправдались мои надежды.
— Чего молчишь?
— Ну… Понимаете… Эээ…
— Что, падла, язык в ж… засунул?! — злорадно протянул злыдень, угостивший меня плюхой. — А я говорю вам, это диверсант! Вяжем и тащим в комендатуру, не хрен с ним тут болтать!
— Да погоди ты, — осадил его командир. — Не тянет он на диверсанта. Ты же видел, какого они диверсанта повязали — натуральный кабан. А этот какой-то дрищ, тощий, невзрачный…
— И что — тощий? Они всякие бывают, диверсанты! Может, это такой секретный спецназ. Надо его быстро повязать, а то ща кэ-ээк прыгнет!
— Ага, из сугроба? Да на пять стволов? Вот ты Лёха фантазёр, блин… Ну так что, «диверсант», кто-нибудь в нашем районе может тебя подтвердить, нет?
Сослаться на Колю? Я даже фамилии его не знаю. Да и подведу я его и заодно всех прочих: там ведь так всё на поверхности, что пара вопросов и дело до муки дойдёт. А это гарантированно смертный приговор всем, кто хоть как-то причастен к этому злому делу.
— Нет, в вашем районе никого не знаю. В соседнем тоже. Но можно прокатиться в центр, и там…
— Я тебя понял, — оборвал меня командир. — А скажи-ка мне, дружок из центра… Какого гуя ты тут у нас гуляешь со стволом и боезапасом?
Вот он, этот нехороший вопрос. Если сюда плестись из центра пешком, уйдёт полдня. Признаться, что приехал на тракторе, значит сдать Колю. Тут наверняка на всю округу тракторов раз-два и обчёлся.
— На заправку шёл, за солярой.
— А куда соляру наливать собирался?
— В ж… закачать хотел, да? — гнусно хмыкнул злыдень-рукосуй.
— У меня бутылки были пластиковые, — не моргнув глазом, соврал я. — Когда вездеход услышал, побежал прятаться, потерял где-то по дороге.
Я кивнул в ту сторону, откуда пришёл. Там полно свежих следов вдоль колеи, а район поиска можно растянуть вплоть до АЗС.
— Понял. — Реакция на вездеход вопросов не вызвала, для горожан это своего рода норма. — А чего тогда от заправки идёшь, а не туда?
— Ну так… Все туда побежали. Как долго там всё будет, непонятно. Бутылки потерял. Ну и решил вернуться…
— Складно болтаешь, складно. А на что соляру менять собирался?
Ох ты… А вот это я не учёл. У меня с собой, по логике, должно быть что-то ценное на обмен! Сказать, что спирт нёс да обронил, когда бегал от вездехода? Нет, спирт — не пустые бутылки, наверняка пойдут искать. И выяснится, что там нет ни спирта, ни бутылок…
— Смотри, опять тянет, сука! — воскликнул злыдень, верно интерпретировав возникшую паузу. — Думает, сука, как ловчее соврать!
— Я хотел купить.
— В смысле «купить»? — удивился командир. — За деньги, что ли?
— Ну да. А что тут такого?
— Слышь… А ты тут с самого начала?
— Ну да.
— И не в курсе, что на заправках денег не берут?
— Ну… Я в общем-то в первый раз иду на заправку, думал…
— А ну — на землю! — Командир внезапно вскинул карабин и направил ствол прямо мне в грудь.
Все прочие без приказа повторили его манёвр и взяли меня на прицел.
— Ребят, вы чего…
— На землю, сказал! Мордой в снег, быстро!
— Помочь? — с готовностью предложил злыдень, подъезжая ближе и замахиваясь прикладом.
— Нет-нет, я сам…
Я лёг лицом в снег, как и было приказано.
Мне быстро связали руки капроновым шнуром, целый моток которого оказался в кармане у одного из патрульных, поставили на лыжи и повели в неизвестном направлении.
Вскоре мы свернули на неширокую улочку, заканчивавшуюся тупиком, и я увидел впереди двухэтажное кирпичное здание. Над входом висел внушительный кумачовый плакат с надписью «Комендатура».