Преодолевая мое сопротивление, монстр все усиливает свой натиск и сантиметр за сантиметром приближает свою страшную морду к моему лицу. Я чувствую, как когти на его лапах впиваются в мое тело и погружаются все глубже, раздирая мышцы, сухожилия и кровеносные сосуды. Потом я слышу треск. С ужасом понимаю, что это хрустят, ломаясь мои кости. Обе ключицы сломаны! Сейчас мои руки опустятся, не в силах более сдерживать тварь. Щедро разбавленная тоскливым ужасом, на миг мной овладевает самая настоящая паника. Все, отжил свое Плетущий по прозвищу Оружейник. Я все еще пытаюсь найти выход, лазейку, хоть что-нибудь, что поможет мне. Мгновения противостояния растягиваются неимоверно. Алые буркала монстра, только они остались на свете. Их кровавый свет заливает все вокруг. Сколько же ненасытного голода в них! Тварь жадно и быстро насыщается моими эмоциями: моей болью, моим ужасом и чувством беспомощности. Неожиданно легко мне удается закрыть глаза, уговаривая чужую волю, что это я от безысходности и страха – покоряюсь.
Моментально пропадает боль в сломанных ключицах. Я чувствую, что лапы твари больно, очень больно сжимают мои плечи и основание шеи, но когти не в состоянии прорвать титановые пластины и кевларовую ткань бронежилета, а шея моя надежна защищена высоким воротником с титановой же вставкой. Синяки – да, останутся, но на мясо меня не порвали. Пока.
Страх уходит. Уходит и ужас. Я четко осознаю, что не могу погибнуть. Не должен и не имею права. Мгновенья все так же тянутся, липкой патокой растягиваясь в минуты. Внезапно чувствую, как хватка монстра усиливается. Видимо, тварь ощутила изменение в ситуации. Я уже не донор для нее. Открываю глаза за миг до того, как волк начинает злобно рычать. Его алые уголья глаз жадно ищут мой взгляд. Больше я не таюсь. Сейчас я уже готов. Красный свет снова заполняет собой все вокруг. Я буквально заставляю себя испытать страх и панику. Глаза твари разгораются ярче, но хватка ее немного ослабевает. Когда становится ясно, что больше монстр захват не ослабит, я «закрываюсь», отключая эмоции. Бесполезно пытаться ударить волка ментально. В ответ он просто откусит мне голову, и все. Готов поклясться, что в самый последний миг где-то на дне кровавого колодца сверкает удивление, и я падаю. Подняв правую ногу, я жестко упираюсь ею в живот монстра и тяну на себя изо всех сил. От невероятного напряжения мои кости трещат, а жилы, кажется, сейчас лопнут, но мне удается перекинуть через себя тяжеленную тушу. Тварь разжимает передние лапы, отпуская мои плечи. Нельзя сказать, что она перелетела через меня, скорее перекатилась, но своего я добился – освободился. Невероятно ловко монстр группируется и вместо того, чтобы упасть на пол, приземляется на все четыре конечности. В страшной спешке и боясь ошибиться даже в самом незначительном движении, отработанным многие тысячи раз движением, прямо из положения лежа выхватываю из кобуры пистолет и, не вставая и не переворачиваясь на живот, начинаю стрелять, когда волк уже снова готов прыгнуть. Пустотелые пули останавливают его прыжок, а потом и отбрасывают назад, нанося страшные раны. Я быстро перекатываюсь и поднимаюсь на ноги. Тяжело дыша и зло скалясь, мне достает сил громко ругаться. Тварь все еще жива. Продолжая сквернословить, я расстреливаю оставшиеся патроны, целясь монстру в глаза. Это все нервное. Я слишком зол и слишком испуган, чтобы просто добить тварь. Несколько секунд спустя тело волка, у которого практически не осталось головы, исчезает. Меняю обойму в пистолете на полную и помещаю его обратно, в кобуру на бедре. И тут я чувствую, как ноги буквально подкашиваются, а в спине, в районе поясницы, отдает резкой колючей болью. На негнущихся ногах, охая и постанывая, словно столетний дед, отхожу к дальнему углу площадки и, тихо ругаясь сквозь зубы, сажусь прямо на пол, прислонясь спиной к стене. Вся площадка передо мной – как на ладони. Справа от меня – два узких высоких окна. Ничего больше стандартных, то есть человеческих, размеров через них не пролезет. Слева – выход в коридор, дверной проем, ведущий в комнатушку, где была раненная тварь, и выход на лестницу. Прямо напротив и за спиной – глухие стены без окон и дверей. Дрожащими пальцами «достаю» сигарету и нервно закуриваю. Глубоко затягиваюсь, не чувствуя крепости и аромата табака и шумно выдыхаю. Честно говоря, продолжать поиски друзей нет никакого желания. И никаких сил. Найдут дорогу сами – не маленькие, тем более что следы на полу четко видны и легко читаются. Наконец мне удается успокоить дыхание, и я анализирую недавнюю схватку. А ведь я был близко, очень близко к смерти. Как никогда прежде. И должен признать, в этом была, в первую очередь, моя собственная вина. Я доверился глазам, и это едва не погубило меня. Сразу вспомнились нестыковки и необъяснимые противоречия в поведении твари, притворившейся моим другом: отсутствие оружия и противоречивое поведение. Хотя смеялась и разговаривала тварь в точности, как Рыжий. Я вспомнил, как темнела и обугливалась шерсть раненного волка под светом фонарей, и еще больше разозлился на себя. Ну что мне стоило хотя бы вскользь посветить на волка, перекинувшегося Семеном? Внезапная и шокирующая мысль вдруг приходит в голову. А что если это и был настоящий Рыжий? Что если он уже перебил Клауса и девочек, напав на них в самый неожиданный момент, и теперь пришел за мной? Мысль кажется настолько ужасной в своей нелепости, что я моментально отбрасываю ее. Для начала нужно дождаться ребят. Вот если они не появятся… Я сплевываю с досады, памятуя о том, как исчез труп Угрюмого. Стоп! Хватит ломать голову над заранее бессмысленными догадками. Сейчас мне нужен отдых. Если бы Рыжий был монстром – возвращается навязчивая мысль – он не стал бы так долго тянуть с расправой. Что ему мешало, в таком случае, еще на лестнице просто скинуть Клауса, Соню и Катю вниз? К тому же, твари неспособны полноценно плести и работать с более-менее сложными предметами, какими является оружие. Убедив себя окончательно в неразумности своих страхов и решив, что паранойя хороша в разумных пределах, я перестал мучить себя беспочвенными домыслами и догадками. Я просто жду, вслушиваясь в тишину.