Какого черта? Они все плохие. Она набрала номер. Затем она повесила трубку. Затем снова набрали номер, ожидая секретаря или помощника, чтобы отложить ее звонок от одной минуты до одной недели.
— Савьен, — ответил, голос его был глубокий с сильным французским акцентом.
Она позвонила на его личный мобильный. Теперь назад дороги нет.
— Здравствуйте, мистер Савьен, это Лора Карнеги. Мы встретились на похоронах Грейси? — она замолчала, вслушиваясь в тишину на другом конце провода.
— О, вспомнил. Ирландский близнец.
Она слышала это выражение раньше, но никогда с французским акцентом.
— Я хотела обсудить с вами кое — что. — Лора поняла, что таким словами загоняет себя в угол, и пришлось сочинять на ходу. — Моя сестра хочет пошить себе платье для свадьбы, и я хотел бы получить ваш совет.
— Я обедаю в «Lanky Dove», вы присоединитесь?
— Ну, Руби на работе.
— Но ты же свободна. Будь там, в двенадцать тридцать.
И он просто повесил трубку.
У Лоры не было времени беспокоиться о том, что она наденет в «Lanky Dove». Это был обед, поэтому прихорашиваться особо не было нужды. Все — таки «Lanky Dove» — это было хиппстерское кафе в подвале, а не закрытый ночной клуб, полный богатых и изощренных на вкус. И у нее были отмазки. Много из них. Ей действительно нужно было на обед, и неважно, что он был в двадцати кварталах от офиса.
Когда Тинто позвонил и продиктовал номер неплохого адвоката, она уже собирала сумку и надевала пальто, поэтому просто нацарапала его на клочке бумаги и сунула в карман.
— Как Джереми? — спросила она.
— Он болячка на моей заднице, — ответил Тинто.
— Он нужен мне на шоу.
— Прости, мисс «никаких отношений» — видимо, это стало её новым прозвищем. — Ты не увидишь его, пока я не добьюсь успеха. Пусть кто — то другой справится с показом.
Кто — то, как правило, был Кармелой. Но Лора, не смогла сказать почему, дизайнер должна быть полностью отстранена от руководства в Доме Джереми Сент — Джеймс.
Им придется справиться самим. Щелкали мамины иголки, когда. Она заканчивала ряд, жужжала рекламы. Тони пробирался сквозь дебри манекенов. Тиффани вяло прикалывала маленькие наброски на пенопласт, а Чилли обрабатывала иллюстрации для буклетов. Андре продавал несуществующие цвета и мечтал о перераспределении ролей в компании. Кармелла была черт знает где. Йони не было. У Эфраима не было Т.О.П. — а, и Лора выжав из своей работы все, что могла все, ровно в 12:15, без слов исчезла на обед с супер — модным агентом и талантливым горбатым китом, Пьером Севьеном.
Глава 18
Всю дорогу, пока она шла до кафе, Лора успокаивала себя. Она не переставала убеждать себя, что ничего страшного не случилось, но, тем не менее, нервная дрожь в руках, заставляла сжимать ремень сумки, испуганно и часто озираться по сторонам. Даже не смотря на то, что она в лучших традициях этикета опоздала на пять минут, все равно пришла раньше Савьен и теперь совершенно не знала, за какой столик следует присесть.
Она медленно опустилась в кресло и пощелкала в телефоне, полистала каталоги T & C, которые выстроились в ровную стопочку на подоконнике, пытаясь выглядеть беззаботной. В эту секунду девушке очень захотелось, чтобы у нее был резервный переключатель, который бы поставил ее в совершенно расслабленное состояние.
К тому времени, как появился Севьен и седая женщина, Лора была так напряжена, как будущий отец перед дверями роддома. В течение десяти минут она вновь перебрала все варианты разговора, но так ине была до конца уверена, что продумала все. Севьон ни за что не расскажет её ничего о Кармелле. Хуже того, когда он открыл дверь для румынки, Лора была уверена, что даже не узнает ее. Конечно, он думал, что она была кем — то еще, когда она позвонила, и она уже была готова к смущенному взгляду и извинениям.
— Ах, мисс Карнеги! — сказал Севьен, увидев ее. — Так рада, что вы пришли. Вы помните мою жену, Гортензию?
— Приятно снова видеть вас, — сказала Лора.
Гортензия кивнула.
— Я не знала, какой стол лучше занять, — сказала Лора.
— Нет необходимости, мы тут постоянные клиенты.
Хозяйка, завидев их, пригласила к угловому желтому столу. Лора чувствовала себя жесткой, чрезмерно вежливой, напряженной — но очень прилагательной. Руби, бы оценила такую перемену. Но Севьены, похоже, не заметили.
— Пьер говорит мне, что ты помогаешь Джереми Сент — Джеймс, — сказала Гортензия, наклоняясь вперед на локтях, как будто Лора была самым интересным человеком в мире.