С такими мыслями Лора вышла в холодный, бетонный мир, называемый Бродвеем.
Там она купила еще один выпуск «WWD», но уже без рекламы. Толпа подтолкнул её к телефонному столбу, сплошь обклеенному листовками с номерами телефонов. Она сорвала один и положила ее в карман, зная, что никогда не позвонит. Но её необходимо было сделать хоть что — нибудь.
В два часа уличное движение уменьшилось на сорок процентов, и энергия города плавно перетекла из кофеен, забитых во время ланча, в офисы. Где — то там. Еще казалось в другой жизни, начинался бы спор о пуговицах, поставщиках ниток, медленных и нерасторопных. Курьеры на мопедах бы шныряли по городу от фабрики к офису, таская, громоздкие рулоны бумаги, которые не помещались в багажнике.
Но Лору это больше не должно было интересовать. Она пересекла Седьмую авеню четыре раза без причины, перебегая на красный свет как будто ей было куда спешить. Она спустилась еще на один квартал, избегая поворота на 38–ю, пока потеряно не остановилась, впервые заметив, насколько заплеванным выглядит тротуар под ногами.
Она натолкнулась на вешалку с распродажными купальниками, проходящую через улицу, опрокидывая её. Продавец кричал её «Эй, дамочка, осторожней!». Каждое его слово тонуло в шерстяном бордовом шарфе, обвязанном вокруг лица. Она пробормотала извинения, но это было единственное доказательство того, что она на самом деле существовала.
Лора впервые пришла домой в середине рабочего дня. Внезапно, у нее появилось много свободного времени, и она понятия не имела, что с ним делать. Она протянула руку к брюкам, которые она купила для переделки в винтажном магазине и начала фантазировать о Джереми. Она представила себе, как он будет ее благодарить, когда она вытащит его из тюрьмы, как будет сожалеть о том, что проводил время с Грейси, когда он мог быть с ней. Как бы он стал яростно отрицать свою связь с этой ужасной женщиной, как бы сказал, что он не нанял ее, потому что он хотел иметь с ней чистые отношения, которые были бы незапятнанными их совместной работой.
Она чуть не укололась, когда прозвенел дверной звонок. Она выглянула в окно и удивилась, увидев, как легкий снегопад покрывает волосы Йони. Звонила она.
Йони была похожа на Мстителя с ее черной кожаной курткой и сапогами. Она держала портфель под мышкой. Лора предложила присесть и выпить чаю.
— Ты спрашивала меня о контракте, — сказал Йони.
— Мне было любопытно. — Менеджер положила портфель на кофейный столик, но не раскрыла его.
— Я недооценила тебя. Прости.
— Не волнуйтесь об этом, — сказала Лора, пытаясь скрыть свое удовольствие.
Йони развязала шнурки на портфеле и вытащила из него две пачки бумаг, перевязанных лентой.
— Вы предупредили меня, что контракт был важной частью головоломки с Джереми, о котором, как вы знаете, я беспокоюсь не меньше, чем вы. Но я видела, как Дэвид уничтожал бумаги в измельчителе поздно вечером. Бумаги резались неправильно, и я подумала, вы знаете, я всегда говорила Джереми, купить измельчитель с вертикальными и горизонтальными ножами.
— Но он не слушал, как всегда. Итак… — Йони открыла бумаги. — Я проделала небольшой трюк, которому мой отец научил меня, когда работал в Моссаде. Линии измельченной бумаги были прикреплены к доске, достаточно близко, чтобы читать. Низ был черным, как если бы страница была вытащена из копира перед тем, как все копирование было завершено. — То есть, он никогда не говорил мне, где он работал, но какой отец знает, как записывать ленту вместе с измельченными документами? Хм? Ладно, вот что мы имеем.
Сент — Джеймс был в полной дыре. Во — первых, посмотри на седьмой параграф. — Лора ничего не видела, это был измельченный кошмар, а половина букв была внутри бумажных швов. — Он не мог открыто говорить о ней на публике и рассказывать ничего, что она говорит. Это она сказала, что он гей, для его профиля в «Women's Wear Daily»?
— Думаю да.
— Ну, вот так оно и было. Потом, он не смог создать другую линию, без её одобрения, даже только под своим именем. Она полностью владела правами на бренд. У нее было право вето на все решения по дизайну и маркетингу. Есть еще одна страница, где указано, что её принадлежало 55 процентов активов. Но больше я ничего не нашла. — Она закрыла портфель.