- Ду ю спик... по-русски? - удивленно прошептал он, стараясь удерживать равновесие на периферии.
- Йес, я говорю по-русски, - с готовностью сообщила негритянка. Здесь мне хорошо платят, в твердой валюте. Я русский бы выучила только за то.
Темнокожая дама на кровати вновь попробовала поймать Дмитрия Олеговича, и вновь - неудача. Небольшие габариты самого Курочкина таили известное преимущество. Попробуйте-ка экскаваторным ковшом ухватить поллитровку!
- У меня нет валюты... при себе, - уворачива-ясь, зашептал Дмитрий Олегович. - Я обронил свой бумажник. Очень сожалею, но... По его представлению, подобные слова просто обязаны были отпугнуть интердевочку любой расы и комплекции. Кто же согласится развлекать на халяву? Угроза не сработала.
- Не волнуйся, дарлинг, сеанс оплачен заранее, - немедленно успокоила его русскоязычная негритянка. - По высшему тарифу, с отдельной надбавкой за фантазии клиента. Мне сказали, ты большо-о-о-ой фантазер...
Курочкин издал нервный смешок и испуганно заелозил по перине, проклиная про себя гигантские масштабы "сексодрома". До края постели оставалось добрых метра два зыбучего белого безмолвия. А то и все три.
- Я что-то сказала неправильно? - усомнилась в своем русском языке черная интердевочка. - Фан-та-зер. Так у нас говорят, когда клиенту мало обычного "туда-сюда" с разговорами, и он желает странного...
Дмитрий Олегович мысленно содрогнулся. За короткий срок он уже приобщился ко многим странностям террориста Сорок Восьмого, включая его любовь к икебане, к травяной диете и к соловьиному пению под фонограмму. Теперь Курочкин выяснил его любимые цвет и размер. Судя по всему, этот Сорок Восьмой был неординарной личностью с большими запросами. Привередливость его не знала границ. Если киллер был так же меток, как и капризен, его жертвам не позавидуешь.
- Уже можно раздеваться? - деловито спросила негритянка и, оставив на время попытки отловить Курочкина, вознамерилась освободиться от верхней части купальника. Крупноформатный бюст опасно заколыхался. Дмитрий Олегович помертвел: его либидо окончательно спряталось в пятки.
- Нет-нет, - выдавил из себя он. - Не надо... раздеваться. Пусть... пусть будет так...
- Великолепно, дарлинг, - с энтузиазмом откликнулась интердевочка цвета перманганата. - О'кей. Мы будем ЭТИМ заниматься одетыми? - Судя по всему, удивить ее чем-нибудь было трудно. Сказывался богатый профессиональный опыт.
- Не-ет, - задушенным голосом пробормотал Дмитрий Олегович, не теряя еще надежд доползти до края постели. Скользкое и гладкое покрывало тянуло его назад. С каждым новым поползновением Курочкин все больше ощущал себя подбитым летчиком Маресьевым в окружении обледенелых торосов. Не хватало только шишечки, которую можно было по пути обглодать.
- О'кей, - согласилась валютная негритянка. - Уже поняла, дарлинг. Обнажен будет только один из нас. Тебе помочь, май лав?
Темнокожая путана успела приноровиться к мягким хитростям постели"сексодрома". Теперь она просто похлопала по перине - и Курочкин сам заскользил под горку вниз, тщетно стараясь задержать свое движение. Вот уже мощный бюст, стянутый красным лоскутом купальника, навис над Курочки-ным мягким и неумолимым дамокловым мечом.
- Не на...до, - из последних сил выговорил Дмитрий Олегович. - Я не хо... - Зубами он вцепился в покрывало и приостановил сползание. Свободными руками и ногами он начал энергично подгребать, нашаривая точку опоры.
Негритянка замолчала, о чем-то напряженно раздумывая.
- Прости меня, дарлинг, - наконец, виновато сказала она. - Как же я сразу не сообразила! Сперва мы каждый в своем, а на счет "три" быстро меняемся одеждой. Да?..
"Нет!!" - мысленно завопил Курочкин, однако вслух не издал ни звука, опасаясь выпустить из зубов спасительный клок покрывала.
- ...Мне так неловко, - покаянным тоном вымолвила черная интердевочка. - Ну, не сердись, дарлинг, у меня очень давно не было трансвеститов. Они в России - такая редкость, как белые слоны в Найроби... О-о, до чего у тебя славный пиджак! Он меня та-ак возбуждает! - почти без паузы продолжила она. - Я та-ак его хочу, дарлинг, умираю...
Курочкин представил, как на негритянке трещит по швам его старенький пиджачок - и ужаснулся. Потом он вообразил, как натягивает на себя красный купальник Валентининого размера, - и ужаснулся втройне.
- Я - не транс... - выдохнул он, упуская единственную точку опоры и начиная неумолимо съезжать прямо в лапы чернокожей профессионалки.
Валютная негритянка заметно расстроилась: прошло уже минут десять, а она все еще не могла угодить дорогому высокотарифному клиенту.
- О, май да-а-арлинг, - жалобно протянула она. - Ты огорчен... Ты обижаешься на свою куколку, на свою девочку...
При этом тяжелый девочкин бюст, еле сдерживаемый красным купальником, придавил Дмитрия Олеговича к кровати. Чувство насекомого, угодившего под солдатский сапог, хорошо было знакомо Курочкину из семейной практики. Правда, от своей супруги он никогда не слышал таких жалобных интонаций. Накрепко пригвоздив его к супружескому ложу, Валентина обычно командовала: "Делай - раз, делай - два!.."
- О, только не молчи, дарлинг... - в голосе негритянки послышались слезы. - Скажи, как ты хочешь. Мне казалось, я знаю все русские фантазии... Может быть, я слишком стара для тебя?
Зажатый бюстом, Курочкин лишился возможности возразить.
- О-о, я старая! - вполголоса зарыдала негритянка, не дождавшись ответа. - Я ведь так и думала!
Я дряхлая, ни на что не годная! У нас в Найроби меня бы давно съели...
Дмитрию Олеговичу стало стыдно за свою черствость. Извиваясь под тяжестью бюста, Курочкин все-таки нашел в себе силы остаться воспитанным человеком.
- Нет, что вы... что вы... - галантно прохрипел он. - Вы не старая... Совсем наоборот...
Дмитрий Олегович и сам не понял, к чему он ляпнул это "наоборот". Зато темнокожая путана сразу обо всем догадалась.
- О'кей! - расцвела она. Своей ослепительной улыбкой негритянка тотчас же перещеголяла американского госсекретаря: у нее-то зубы наверняка были свои, а не из кабинета стоматолога. - Наоборот, о'кей!