В полиции насильников делят на четыре категории: посторонний, знакомый, кавалер и сожитель. В сводке не сообщалось, к какой категории относится последнее изнасилование. Накануне Нового года некоторые мужчины напиваются в хлам и насилуют своих невест или сожительниц. Судя по всему, данное изнасилование подпадает под две последние категории. Преступление достаточно серьезное, но все же не такое, чтобы задействовать отдел особо тяжких преступлений.
Через двадцать минут Грейс уже собирался перейти дорогу и купить себе в супермаркете, который служил для сотрудников уголовного розыска чем-то вроде филиала столовой, сандвич на обед. И вдруг заверещал внутренний телефон.
Звонил Дэвид Алкорн, инспектор уголовной полиции, которого Грейс хорошо знал и любил. Алкорн сидел в оживленном полицейском участке на Джон-стрит, где и сам Грейс провел немало времени в начале своей службы, до того как его перевели в Суссекс-Хаус.
— С Новым годом тебя, Рой! — как всегда, ехидно поздравил его Алкорн. Судя по его тону, ничего хорошего Грейса не ждало.
— И тебя тоже, Дэвид. Как встретил?
— Да, в общем, нормально. Всухую только, потому что в семь уже надо было быть на службе. А ты?
— Тихо, но мило… спасибо.
— Рой, решил тебя предупредить. Похоже, в «Метрополе» орудовал посторонний насильник.
Алкорн наскоро сообщил Грейсу подробности. Дежурный управляющий отелем вызвал наряд полиции, а те сообщили в уголовный розыск. Сейчас жертва, которую сопровождает сотрудница отдела по борьбе с сексуальными преступлениями (ОБСП), едет в недавно открытую специализированную лабораторию при Центре помощи жертвам сексуального насилия в Кроли, послевоенном городке, расположенном в географическом центре Суссекса.
Пока Алкорн рассказывал, Грейс наскоро записывал подробности в блокнот.
— Спасибо, Дэвид, — сказал он. — Держи меня в курсе. И сразу звони, если понадобится помощь нашего отдела.
Последовала недолгая пауза; Грейс на расстоянии почувствовал нерешительность инспектора.
— Рой, не хочу тебя расстраивать, но возможны политические осложнения. Дельце-то щекотливое.
— Вот как?
— Вчера ночью жертва была в «Метрополе» на званом вечере. Мне сообщили, что там же присутствовало много полицейского начальства.
— Кто конкретно?
— Для начала — главный констебль с женой.
Вот проклятье, подумал Грейс, но вслух ничего не сказал.
— Кто еще?
— Заместитель главного констебля. И один помощник главного констебля. Понимаешь, к чему я клоню?
Грейс понимал, к чему клонит его собеседник.
— Может, послать в помощь ОБСП кого-нибудь из наших? Как считаешь? Для формальности.
— По-моему, ты отлично придумал.
Грейс быстро прикинул все варианты. Больше всего его сейчас беспокоил новый начальник. Если помощник главного констебля Питер Ригг в самом деле педант, значит, придется действовать очень осмотрительно — и не забыть прикрыться со всех сторон.
— Ладно. Спасибо, Дэвид. Прямо сейчас кого-нибудь пошлю. А пока… Не достанешь мне список всех, кто был на той вечеринке?
— Он уже у меня.
— И всех постояльцев, которые там остановились, плюс персонал — насколько я понимаю, на новогоднюю ночь всегда нанимают кого-нибудь дополнительно.
— А как же! — ответил Алкорн с едва заметным раздражением. Как Грейс посмел усомниться в его профессионализме?
— Конечно. Извини.
Едва закончив разговор, он позвонил констеблю Эмме Джейн Бутвуд, одной из немногих его подчиненных, которая сегодня была на службе. Вместе с несколькими другими сотрудниками она разбиралась с горами документов, которые затребовало начальство по операции «Нептун», крупному и неприятному делу о торговле человеческими органами, которое он раскрыл за несколько недель до Рождества.
Эмме Джейн понадобилось всего несколько минут, чтобы прийти к нему в кабинет. Она слегка прихрамывала — еще не совсем оправилась после тяжелейшей травмы, которую получила во время погони прошлым летом, когда ее придавило фургоном к стене. Несмотря на множественные переломы и операцию по удалению селезенки, она досрочно выписалась из больницы и не стала отсиживаться дома, а почти сразу вышла на работу.
— Привет, Эмма Джейн, — сказал Грейс. — Садись!
Грейс только начал посвящать молодую сотрудницу в подробности, которые сообщил ему Дэвид Алкорн, и объяснять всю щекотливость дела, как снова зазвонил внутренний телефон.
— Рой Грейс, — ответил он, поднимая палец и призывая Эмму Джейн подождать. На другом конце линии послышался живой и дружелюбный голос человека, судя по выговору закончившего дорогую частную школу.
— Здравствуйте, суперинтендент уголовной полиции Грейс! Говорит Питер Ригг.
«Проклятье!» — выругался про себя Грейс.
— Здравствуйте, сэр, — ответил он. — Очень… м-м-м… рад слышать ваш голос. Думал, что вы приступаете к работе с понедельника, сэр.
— А что? Вас что-то не устраивает?
Ах ты, господи, подумал Грейс. Сердце у него упало. Новый год едва начался, а у них уже первое тяжкое преступление. И новый помощник главного констебля еще не успел официально выйти на работу, как Грейс уже ухитрился его оскорбить.
Эмма Джейн сидела навострив уши и глядя на него во все глаза.
— Нет-нет, сэр, что вы! Наоборот, очень кстати. У нас, похоже, тяжкое преступление. Правда, судить пока рано, но, возможно, дело получит нежелательную огласку.
Грейс подал знак Эмме Джейн, что хочет остаться один. Та вышла, закрыв за собой дверь.
Он подробно рассказал Риггу обо всем, что случилось. К счастью, новый помощник главного констебля продолжал говорить с ним по-дружески.
Когда Грейс закончил, Ригг сказал:
— Насколько я понимаю, вы лично поедете на место?
Рой не знал, как ответить. В Кроли работают опытные профессионалы; на данном этапе ему нет необходимости ехать туда лично. Гораздо важнее находиться здесь, в кабинете, разбираться с бумагами и следить за ходом дела по телефону — если нужно, ускорять процесс. Но он решил, что новый начальник хочет услышать от него совсем другое.
— Да, сэр, немедленно выезжаю, — ответил Грейс.
— Отлично! Держите меня в курсе.
Грейс пообещал.
Повесив трубку, он задумался. Открылась дверь, и Грейс увидел угрюмую физиономию и бритый череп сержанта уголовной полиции Гленна Брэнсона. Его глаза на фоне черной кожи казались усталыми и какими-то вялыми, как у снулой рыбы. Клио учила его ни в коем случае не покупать на рыбном рынке рыбу с такими глазами.
— Здорово, старичок! — сказал Брэнсон. — Как думаешь, новый год будет не таким дерьмовым, как прошлый?
— Даже не надейся, — ответил Грейс. — Лучше не будет, будет только хуже. Нам с тобой остается только одно: научиться мириться с этим фактом.
— Вижу, ты сегодня прямо бодрячок-оптимист. — Брэнсон, сгорбившись, плюхнулся на место, которое совсем недавно освободила Эмма Джейн.
Даже коричневый костюм, яркий галстук и кремовая рубашка Брэнсона выглядели мятыми, усталыми — снулыми. Грейс тревожился за друга. Обычно Гленн Брэнсон следил за одеждой, но недавно он развелся и с тех пор сильно сдал.
— Лично для меня прошлый год был не лучшим. В середине года меня чуть не подстрелили, а под конец вышвырнула из дома жена.
— А ты посмотри на все с другой стороны. Ты не умер и выкинул мои пластинки.
— Вот спасибо так спасибо!
— Хочешь прокатиться? — спросил Грейс.
Брэнсон пожал плечами:
— Прокатиться? Всегда пожалуйста. Куда?
Ответить Грейсу помешал мобильник. Дэвид Алкорн сообщал новые подробности:
— Рой, возможно, это важно. По словам жертвы, у нее кое-что пропало. Судя по всему, насильник взял. Он унес ее туфли… — Алкорн помолчал. — Что-то такое у нас было несколько лет назад, припоминаешь?
— Да, но тот брал только одну туфлю и трусики, — ответил Грейс неожиданно тихо. — Что еще у нее пропало?
— Из нее пока особо много не вытянешь. Она в шоке.