А ведь они разговаривали всего неделю назад. Айрис вздохнула и взяла трубку.
— Алло.
— Привет, мам.
— Милая! Как я рада тебя слышать. Как у тебя дела?
— Прекрасно. Мама, я устала. — Айрис уже нервно постукивала ногой. Своей жизнью ее мать, по сути, никогда и не жила. Долгие годы мир для нее сводился лишь к материнству и домохозяйству, и после отъезда дочери она совершенно не знала, чем себя занять.
— Как на работе дела?
— Дел по горло. Мне дали специальное задание, так что все в порядке. — Айрис принялась перебирать почту: мусор, мусор, так, а вот и счет за обучение.
— Как здорово! Что ж, им давно было пора обратить на тебя внимание, милочка. Ты ведь у нас такая умница. Я как раз на днях говорила твоему отцу, ах, кто бы вспомнил о твоих способностях! Вся эта писанина, которой тебя заваливают, просто стыдоба…
— Мама, перестань! О моих способностях помнят, ясно тебе? И за свою работу мне не стыдно!
Айрис постаралась проигнорировать плохо скрытый выпад. Родителей слегка разочаровала выбранная ею карьера. Отец придерживался мнения, что проектирование зданий — удел бестолковых студентов, которым не под силу одолеть органическую химию. Но Айрис не испытывала проблем ни с одним из предметов. Физика, химия, математика, решение мудреных уравнений — все это давалось ей легко. Проблема для нее заключалась в их удручающей бесполезности. Ее совершенно не интересовала скорость диффузии некоего газа в какой-то там жидкости и прочее, прочее, а вот определение степени устойчивости здания делом представлялось стоящим. Айрис все пыталась доказать отцу, что возведение мостов и плотин куда важнее выведения состава новой малярной краски для какой-нибудь химической компании. Однако ему было недостаточно, что она вняла его совету и выбрала техническую специальность. Он ожидал большего.
— Конечно-конечно, дорогая. Просто все хотят знать, чем занята лучшая выпускница потока. Я тут недавно повстречала миссис Джонсон. Так она почему-то думала, что ты стала нейрохирургом.
— Мама, миссис Джонсон преподавала домоводство, — закатила глаза Айрис. Она вскрыла конверт со счетом: на протяжении пятнадцати лет ей предстоит ежемесячно выплачивать пятьсот семьдесят четыре доллара и семьдесят три цента. М-да, мало чем отличается от тюремного заключения. — Да все прекрасно. Слушай, давай закончим, а? Я целый день работала и сейчас на ногах еле стою.
— Конечно, милая. Спасибо, что позвонила. Просто время от времени мне нужно слышать твой голос.
— Я знаю. Целую тебя и папу!
— И я тебя целую, милая. Пока!
Связь оборвалась.
— Да насрать, что там думает миссис Джонсон! Господи, мама! — прокричала Айрис в умолкнувшую трубку.
Натянув треники и подкрепившись парой кусков холодной пиццы и баночкой пива, девушка плюхнулась на свой обшарпанный диванчик. Индикатор на видеомагнитофоне показывал половину девятого. Она погрызла ноготь и окинула взглядом комнатку в поисках какого-нибудь занятия. В одном углу висела полка, заставленная университетскими учебниками. Напротив нее стоял мольберт с натянутым девственно чистым холстом. Он пылился там вместе с красками и кисточками с тех самых пор, как она въехала в квартирку и решила оборудовать в том углу художественную мастерскую. Произошло это три года назад.
Айрис встала и подошла к мольберту. Ткнула пальцем в холст и осмотрела заброшенные инструменты. Как же это все-таки глупо. Ну кого она обманывает? Она не художница. Во время учебы времени на живопись у нее не оставалось. Но теперь-то его навалом. Домашних заданий больше нет, и работы по вечерам — тоже. А из развлечений — только пьянки с Элли. Большинство ее сокурсников по окончании университета разъехались. Кто домой, кто в города позначительнее и получше ради работы позначительнее и получше.
Девушка взяла зажигалку с журнального столика и закурила сигарету. Почему же и она не уехала? Айрис выпустила дым и снова уставилась на пустой холст. Вразумительного ответа у нее не нашлось.
«Это только временно», — сказала она себе. В следующем году она уже может поступить в магистратуру. И через несколько лет отослать резюме в какое-нибудь престижное нью-йоркское проектное бюро. Просто она поступает рассудительно и не спешит: сначала проработает в отрасли несколько лет, а потом уж что-то да предпримет. Именно это ей и посоветовал референт, когда она призналась, что так и не определилась со своими планами по окончании университета. Тогда это представлялось очень даже разумным, и особенно потому, что ей недоставало духу озвучить мысль, которую она втайне вынашивала вот уже более года: она вообще не хочет быть проектировщиком.